...но он не дремлет,
затаился - сучий кнут!
е. мякишевъ
сане либуркину
отсель да здравствует либуркин,
прописанный в санкт-петербурги,
где морды пришлых бьют ногой,
и водки спят нева-рекой,
покуда стих струит в каналы,
пока полуживой, но вялый
поэт попутал, как всегда,
где рифма сядет в не туда
и уплывёт в св-вагоне,
носок мента поэта тронет
и спросит: хули ты, лежи,
покуда дышишь еле жив.
отсель грозить начнём соседу -
швейцарцу реберному, шведу
и финну в тапке из моих,
он зря в-один лакал залив.
и эти два с пробитым носом
напрасно просят папиросы.
за шмаль в китае не дают,
там в петли головы суют.
под закорючкой в протоколе
в сердцах вписал: мон дьё, доколе
шакалья меньшикова рать
хоть тапок старый, но украдь!
мобилу, газ в трубе, нефтянку
страну как ****ь на постоянку
проставив прочим плечевым,
едва доехав до москвы.
а что москва? все те же дурки.
да здравствует мой друг либуркин,
и сева с женей под столом
нам подливают. им не в лом.
зелёной медью жирный мерин
петра как градусник измерил,
вздохнул - и сбросил в трибунал,
зажжет авось еще одна
за занавеской, вмяв окурки,
болотной хлябью: пей, либуркин!
здесь будет город заложён...
пока кроссвордами из жён
другой поэт - не тапком этим
убит , не пулей в пистолете,
заржавленной как хвост у ржи -
****ец ему. наш шура жив!