Я женщин презирал в пятнадцать,
Я мыслил счастье лишь в бою,
Но, та учительница, братцы,
Перевернула жизнь мою.
Вы все подумали, конечно,
Что был жестоко я влюблён
И своей юности беспечно
Нанёс трагический урон.
Я эту сторону в кавычки
Беру, друзья, я был в ней лох,
Но, цепкий взгляд математички
Меня убил, помилуй Бог.
Мы все из разных школ собрались,
Сюда, на Мойку, в этот класс,
Мы там талантами считались,
А здесь вдруг уценили нас.
Нас всех построила, ребята,
Когда–то Стелла, что скрывать,
И мы, тогда ещё щенята,
Стали взрослеть и прозревать.
Мы стали капельку мудрее,
С нас сдули самомненья пыль,
И многие свои идеи
Нам сдать пришлось, увы, в утиль.
Она невысока, но, выше
Нас многих, выросших была,
Опять и вижу я, и слышу
Ее улыбку и слова.
Вся в формулах доска и в меле
Белеют тряпка и рука,
Она нас всех к незримой цели
Вела, упорна и легка.
Опять мы что-то разбираем,
Опять полемика идёт,
То, в лоб мы дружно напираем,
То, тонко движемся в обход.
Догадки жгут нас словно угли,
Теснят и жмут со всех сторон,
Математические джунгли
Ей как подстриженный газон.
Решенья строги и подробны,
Движения без суеты,
И густо формулы, и дробно
Покрыли чистые листы.
Нет, так, ребята, не бывает,
Мужчин величье признаю,
Но, эта женщина ломает,
К чертям, теорию мою.
Но, всё же знание предмета,
Неженский ум, не в этом суть,
Своей души чудесным светом
Она нам освещала путь.
В ней и достоинство, и сила,
И ум, и стать, и красота,
Всё это в нашей Стелле было,
Плюс часто в голосе металл.
Хрупка, отважна и спокойна,
А вдруг жестка и горяча,
Она лепила нас невольно,
Воспитывая и уча.
Мы все ей были интересны,
Таланты и середняки,
Нам в мире не было с ней тесно,
Что далеко не пустяки.
Мы все её родные дети,
А нам она – наседка-мать,
Хотел бы я, чтоб те же сети
Могли нас снова спеленать.
Хотел бы я чтоб мы помостом
Ей стали в эти вот года,
Мне скажут – это, мол, непросто,
А просто было ей тогда?
Пусть время и бежит, и тает,
И вдаль летит на всех парах,
Но, иногда пусть навевает
Нам сладкий сон о давних днях.