От музея фигур восковых
Под покровами сумерек
Отделяются тени живых, -
Их ли образы умерли.
Одиночества чередой
Под призором вороньим
Сходят в парк Золотой горой
Царственно – посторонними.
Парк – закрыт от пустых людей,
От забавы – потехи праздной,
Ночь насущная им владеет,
Бережёт от тоски напрасной.
Над безвременной ассамблеей
Императоров… Императриц…
Звуки стихли, но жить посмели
Клики чёрных и белой птиц.
Тени мраморны и прозрачны
Баллюстрадой пруда Марли
Возвышались, на глади мрачной
Отражаться они могли,
Но не стали, - монаршья воля, -
Что ей низкий земной закон.
Их пространства – высокой боли.
Их забава – сойти с икон.
Поднимаются виевы веки.
Обнажаются бездны глаз.
Смотрят в равных – как человеки,
Как Помазанники – на нас.
То ли ночь закружила серая,
Толи утро подкралось туманом, -
Но воспрянула боль безмерная
Эхом дальним и непрестанным.
Сад Марлинский и в нём феерия
Растворялись наглыми хлябями…
Так истаивала империя
Пересветами и ослябями.
Сад Марлинский, фигуры в нём
Исчезали видением странным.
Чтоб разведрилось утро днём.
И включились его фонтаны.
Но музей фигур восковых
Наполняясь – наполнился
Болью царственной о живых,
Предостаточной, чтоб опомниться.
Болью царственной о своём
Навсегда ли? – утерянном - рае…
На руинах его – живём
И невесело умираем.
2007