Сочиняющих – легион. А вот способных обрекать себя добровольно на изнуряющий труд добычи ценной породы из словесной руды – намного меньше. Подвигнуть себя на такое может только обладатель незаурядного характера и целостного мироощущения. «Творец – бог своего романа». Только создав, совершенное во всех отношениях произведение, настоящий художник испытывает радость от проделанного труда. Однако творческая работа, без привычки к ней, сродни наркотику – уже малое усилие вызывает опьянение разума, и, как следствие, неспособность адекватно оценивать сочинённый текст. Лишь тренировка ума и воображения делает художника устойчивым к бесплодной эйфории (здесь мы сознательно не рассматриваем такое понятие, как талант, на который и ссылаются обычно тогда, когда сказать больше нечего).
Поэтому путь к состоянию творца можно разделить на несколько стадий, с разной реакцией на опьяняющий эффект вдохновения. Конечно, деление это очень условно. И даётся только для наглядности.
1.ЭПИГОН.
Самая многочисленная и расплывчатая группа. Вполне могут имитировать и сочинителей последующих трёх стадий, отличать от которых их будет только одно – отсутствие биения живой мысли в тексте. Механически повторяют методы и идеи своих предшественников. Могут неплохо изучить художественные приёмы и психологию читателя. Действуют как первые колонисты на дикарей: ошеломляют блестящими побрякушками и, не давая опомниться, срывают аплодисменты. Немыслимы без эффектной позы, в творчестве предпочитают оперирировать крайностями: экзотическими терминами, символами, словами с большой буквы. Как говорил Ф. Шиллер, поддельное искусство, возвышаясь до идеала и выходя из границ действительной природы, выходит вообще из всех границ, убеждая себя, что всякая игра воображения является уже поэтическим вдохновением. Самоуверенность им заменяет талант (если, конечно, не считать, что сама тяга к написанию стихов уже является талантом). Из них получаются замечательные читатели или совершенно несносные рекламные агенты собственных произведений. Неплохие литературные критики тоже иногда выходят из этой среды.
2.НОВИЧОК.
Собственно, отсюда и начинается первоначальный этап творческого роста. У новичка само сложение слов в некие смысловые фразы вызывает щенячий восторг. Совсем не замечает, что смыслы со словами не дружат, что строки в строфе соседствуют, как лебедь рак и щука – каждая тянет в свою сторону. Ему важна мелодия пойманного вдохновения, её, собственно, он и передаёт более или менее точно через звуковую организацию стиха. Мелодия ему заменяет смысл, он ещё не догадывается, что читатель не испытал того же пьянящего чувства и может не расшифровать ритмические сочетания слов в нужную пользу. В темах преобладают мотивы смерти, одиночества и несчастной любви. Как на костыли опирается на литературные штампы – на фразы, из каких, на его взгляд, складывается поэтическая речь.
3. ПОДМАСТЕРЬЕ.
По-прежнему плохо контролирует процесс вдохновения, но начинает задумываться о природе слов и о некоторой оторванности от неё природы своего небесного восторга. Мелодия вдохновения ещё довлеет – отсюда начинаются настойчивые поиски формы стиха, ему кажется, что новое слово в литературе можно сказать только через необычные сочетания слов и некую революционную их звуковую организацию. Появляются какие-то свои излюбленные приёмы, по сути, идёт прощупывание своего стиля. В поисках темы потихоньку начинает уходить от болезненных внутренних переживаний и, ещё словно спросонок, озирается по сторонам. Часто его посещает отчаянье: о чём писать, ведь всё уже сказано? Это отчаянье приводит к периодам немоты, во время которых происходит переосмысление многих привычных понятий, а, следовательно, возникает и потребность поделиться своими новыми открытиями с другими; он впадает в другую крайность: поиски новых форм сменяются голыми, художественно не подкреплёнными рассуждениями. Самый долгий и мучительный период в биографии художника.
4. МАСТЕР.
Уже понимает, что в творчестве важней всего энергия вложенного труда, что культура – от слова «пахать». Переделывает, заменяет одни слова другими без внутреннего бунтарского сопротивления. По сути, из творчества уходит рабская составляющая – зависимость от вдохновения. Находится некая золотая середина между содержанием и формой. Окончательно формируется стиль, то есть свой особенный интонационный способ выражения нужных смыслов. Этот способ складывается из индивидуальных особенностей манеры преодоления устоявшихся речевых норм, ненужного словесного фона, способности звуковых единиц спотыкаться друг о друга в строках и предложениях. Стиль настолько въедается в кожу, что становится частью самого человека, моральные, нравственные, духовные принципы художника самым непосредственным образом отражаются в творчестве. Поэтому обретение стиля подразумевает и процесс становления личности. Чужая грязь, подлость, эгоизм мало кому интересны. В творчестве мастера блекнет, а то и вовсе исчезает червоточина внутреннего самоедства. Читателя он призывает не к жалости и пониманию, а к сотворчеству.
5. ТВОРЕЦ.
Часто впадает в детство. Забывает про всё и пишет так, будто едва родился на свет. Однако накопленные опыт и мастерство не дают сорваться до дилетантства. Легко и словно играючи он лепит из глины слов свой мир, даёт словам и понятиям новую жизнь.
PS. С. Я. Маршак как-то раз сказал Александру Твардовскому: «Надо терпеливо, умело, старательно раскладывать костёр. А огонь упадёт с неба…»
Это о таланте, тему которого мы так старательно обошли в данной статье.