Мой Бог обескровлен, мой Бог без пяти мертвец.
Он пишет прощальные письма своей вдове
Пуская стаи людских кровяных телец
По стылым руслам отчаянно вскрытых вен.
Мой сон не в руку, мой смех переходит в крик.
Сдирает шкуры сентябрь за моим окном.
Дымят подбитые танки моей зари.
Корабль трется о камни пробитым дном.
Зудят стигматы, привычно прося гвоздей.
Грохочет черное небо, но нет дождя.
Здесь даже осенью нет никаких дождей
И даже днем невозможно найти гвоздя.
И каждый третий раздавлен своим крестом.
И каждый пятый распят на воротах в рай.
Мой смех, превратившись в крик, переходит в стон.
Нет сил, крадучись в атаку, шептать: «Ура!».
Корабль трется о камни пробитым дном.
Дымят подбитые танки моей зари.
Сдирает шкуры сентябрь за моим окном.
Мой стон переходит плавно в предсмертный хрип…