Мой клён японский, искренний мой, высох, -
В зените лета ярок был июль, -
Что Божий гнев он и высок и близок...
Красавец верный, нынче я усну ль.
Ах, если б ты зимой почил со всеми,
Я б снова сохранил твой бурый лист.
Я и не знал, что счастлив был доселе,
Как пылкий и восторженный стилист,
Как твой фотограф, тайный воздыхатель,
Японский житель омутов аллей.
Не плачу, - влаги лужи финской хватит,
Но помнить буду до скончанья дней.
Сегодня абрис твой, как прежде, тонок, -
Обнимемся, стеснения - долой.
Но страшно вдруг, пугаюсь, как ребёнок
Могильщика - садовника с пилой...
Увижу пень когда - то, бедный Йорик,
Усядусь рядышком, да помолчу
О восходящем мареве историй,
И жизнь со смертью встретятся вничью.
август 1999