Ты возвратился сам не свой
С давно забытой перестрелки,
Шагая против часовой
Сто лет не двигавшейся стрелки.
Ты возвратился, чтобы сметь,
Чтобы ослушаться приказа.
А под ногой пружинит смерть
Травой, не кошенной ни разу.
Она забрызгана росой,
Она нежна и безупречна.
Простоволосый и босой,
Упрямо прешь траве навстречу,
И не дрожит твоя рука,
Когда в глаза ей смотришь хмуро…
А сердцу хочется штыка.
А сердце знает: пуля — дура.