Лидия Корнеевна, мне горько,
Только жизнь потрачена не зря,
Тухнет на истории помойке
Славная эпоха Октября.
Рухнула, разбилась в одночасье
Миру в поученье и в пример,
Мрачная супердержава счастья,
Наглый и тупой эСэСэСэР.
Трупы, трупы, трупы, трупы, трупы…
«В штабелях лежали не дрова…»,
Неточны, легки, глухи и глупы
Самые хорошие слова.
Как могло такое приключиться?
Всю страну обуял страшный сон,
Память, словно старая волчица,
Посылает вой за горизонт.
Старый мир распался и растаял,
Новый копал очень глубоко,
Он тащил людей, хребты ломая,
В рай через игольное ушко.
И крестьян, и мастеров культуры,
Неводом тянули в лагеря,
Назначением литературы
Стало оправдание зверья.
Не было протестов и восстаний,
Глупость, равнодушие и страх,
Ложь медоточивыми устами
Расцветала на пустых листах.
Все писатели на вахту встали,
Оптимизм гоня как самогон,
А над ними сам товарищ Сталин,
Гений всех народов и времён.
В жизни списки, очереди, пайки,
Голод в городах и в деревнях,
А в газетах тезисы и байки
О суровых, но прекрасных днях.
Страна в фильмах пела и плясала,
Рассыпая по экрану снедь,
А деревня так тогда устала,
Что ей в радость было умереть.
В городах судили за прогулы,
И за оскорбления вождя,
Как пред операцией уснула
Под наркозом родина моя.
Вырезали честь и веру в Бога,
Приживили серость и донос,
И полился деловым итогом
Лжи и лицемерия понос.
Всюду человеческие чувства
Бурный заменял энтузиазм,
Корчилось высокое искусство,
Славно имитируя оргазм.
А потом война и вновь без счёта
В ямы сыпались тела солдат,
Шли в прорыв в штыки штрафные роты,
Умирал блокадный Ленинград.
Мы гордимся славною победой,
В темень наших душ загнав вопрос –
Как согнуть смогли отцов и дедов,
Выкачать из женщин море слёз.
Есть воители, и есть пророки,
Но, у нас нехватка тех и тех,
Лагерно–расстрельные уроки
Избавляли власти от помех.
Избранным холопам побрякушки,
В виде дач, машин и спецпайков,
Как родиться Александр Пушкин
Мог в стране лакеев и рабов.
Некого судить: все жить хотели –
Сладко ли, несладко, просто жить,
Все нелепо корчились в прицеле –
И об этом хочется забыть.
На «Победе» уезжать на дачу,
В тёсаный, уютный, теплый дом,
Лес и речка, и поля впридачу,
И закат с зарёю за окном.
Там шажок, там договор с собою,
И всё легче, больше, глубже вниз
Увлекал всех жёсткою рукою
С совестью позорный компромисс.
Виноватых нет – такое время,
Виноваты все или никто,
Каждый чешет я… или темя,
А кругом всё пусто и темно.
Не судите – Бог сказал когда-то,
Мы настригли из него цитат,
Мы всегда ни в чём не виноваты
Он всегда пред нами виноват.
Непонятно это мне и странно –
Как о стену в думах головой,
Отчего народ мой постоянно
Так опутан горькою бедой?
Чем удобен он корыстной власти,
Может тем, что он весь «мы», не «я»,
Может тем, что ищет птицу счастья
В небе, ей же родина земля.
Может, в его сказках–идеалах,
Где есть всё, нет только слова «труд»,
Может, тень монгольского кошмара
Не даёт нам вырваться из пут.
Может казни Грозного Ивана
Или длань тяжёлая Петра,
Может быть, самодержавья рана
И сегодня в нас не зажила.
Отчего, в загробный мир не веря,
Мы творим бесчинства на земле,
Может, христианская идея
В нашей не привилась стороне.
Постоянно худшие у власти,
Как осадок твёрдый наверху,
И жуют нас дьяволовы пасти
Разгрызая в клочья и труху.
Всё прошло, но нету покаянья,
Правда душ не пробивает лёд,
И опять скучает в мирозданье
Равнодушный и пустой народ.
Снова как–то всё не очень гладко,
И предательство – хороший тон,
Вновь в погоне за большим и сладким
Свои души ставим мы на кон.
Нет разгадки, ладно, успокоюсь,
Но, теплеет как-то на душе,
Когда понимаю я, что совесть
Ваших строчек главная мишень.
Вас читаю – и ушла тревога,
Кто-то понимает жизнь как я,
Предо мной опять моя дорога,
Под ногой вновь твёрдая земля.
Вы, родная, всё же победили
Лжи, насилья и бездушья вал,
Пусть его вы не остановили,
Всё же он гораздо ниже стал.
К свету пробивается травинка,
Как и к Богу тянется душа,
Истины божественной пылинка
Перевесить может земной шар.
Мир другой – и мы другие стали,
В том числе итогом ваших дел,
Если б ожил вдруг товарищ Сталин,
Он от изумленья б обалдел.
Был он наподобье фараона,
Строил не на годы – на века,
Но, блеснула Божия икона
И от дел его одна труха.
Вы же и примером и предтечей
Новых и – я жду – великих дел,
И я верю, что ещё не вечер,
Не конец, не край и не предел.