я смотрел -
я и подумать не мог -
как из неба вдруг выполз дождь
и похабно на землю лег.
и я брел в тяжелом пальто,
задыхаясь от жира,
ждал, когда же начнется жара.
и соломой хрустели пальцы.
и я брел в проемы и прорвы,
мой разинут рот был,
и стекала слюна на ворот,
я являл собою урода.
и лицо вдруг покрылось сыпью,
почернели губы,
было так пронзительно сыро
в этом городе глупом.
было так язвительно страшно
и рвало меня долго в урну.
я решил, что здесь я умру,
и решительно двигался дальше.
проходил я вдоль стен кирпичных,
и одна поперек мне стала,
разевая дверную пропасть,
исходящую тусклым светом.
да, то были ворота ада,
и в прихожей сидели люди.
и рвало меня долго в угол,
я не мог смотреть на них без опаски.
все они обещали богу,
дескать "больше не буду!".
и он гнал всех их прочь копытом,
заставлял их латать во плоти заплаты.
я сказал ему "гнусный боже,
что же делать мне, я всегда тебя ненавидел.
я всегда старался уйти от сути,
даже в детстве молитвам я предпочитал повидло."
он даже не стал смотреть в глаза мне,
где праведной пылью ссыхались слезы.
он помог мне стянуть пальто и замер,
он смотрел мне в больное лицо.
молча меня взводили под руки
по лестнице к черному небу,
и я видел фигуры, то были боги,
и они причитали хором.
и я видел, их речи - вода,
что сочилась книзу угрюмо,
где на едкой земле восседала груда -
то был мой неустрашимый город.