Все дело в птицах: лес еще не вянет,
но яркие синеют облака.
И уток – чаша озера приманит
на золотые блестки ободка.
На водной глади птицы, как рука,
взъерошат гуттаперчевые грани,
как должники привычной давней дани,
прокрякают всегдашнее «пока».
И стихнет всё. Без суетливых птиц
рассыплется последняя возможность
познать хоть две из трех моих границ.
Мертвеет небо – крыльев непреложность.
И бесполезных вод пустопорожность
на твердой суше сумеречных лиц.