ВЕЧЕРНИКИ /поэма/
ВИКТОР ХАРЛОВ- СТУДЕНТ УПИ (УРАЛЬСКОГО ПОЛИТЕХНИЧЕСКОГО
ИНСТИТУТА) 1967 ГОД
ЭПИГРАФ :Поезд идет на Храмцово
В шесть пятьдесят один…
Я вспоминаю снова
Августовские дни.
Зачисление.
Сережа Киршин, в общем, добрый дядя,
На зачисленье предложил придти…
Он «до свиданья» говорил не глядя
И следующему предлагал войти.
А следующий, робея и смущаясь,
Держа зачетку в потном кулаке,
Садился рядом, трепеща как заяц,
И уходил в экстазе иль тоске.
Судьба решалась в полтора минуты,
Был разговор принципиально строг:
«Нам не нужны на факе баламуты.
Мы вас берем, но знаете: это впрок».
Нам дали срок: «до первого завала»,
До ноября подчистить все «хвосты».
Но, если что, мы крикнем Адмирала: Он кое с кем поговорит на «ты».
А, если адмирал нам не поможет И кое-кто заплачет втихаря,
Сядь, полистай страницы букваря,
Год подожди и приходи к нам снова.
Тебя мы примем с криками «ура»,
Ты вновь поедешь в милое Храмцово
И в поле будешь выходить с утра.
Не обижайся, дай себе по роже,
Ну, а пока нам дали по листочку,
Послали в поликлинику УПИ.
Главврач черкнул, что годен, точка.
Шагай, браток, и юность «загуби»:
Грызи кирпич, зовущийся наукой,
До лысины, до седины в висках,
Не жалуйся потом и не мяукай,
Коль обнаружишь «трещину в мозгах».
И вот теперь у Гоги Комарова
Мы собрались послушать анекдот
О том, как хорошо сейчас в Храмцово,
И как студент там весело живет.
Нам Витя Зайцев говорил что надо
И что не надо нам в дорогу брать,
Что огурцы растут там без ограды,
Что на соломе, в общем, можно спать.
А Гога улыбался, словно месяц,
Сиял ,как полнолунная Луна :
«Вы там ,ребятки, будете лишь месяц.
Там благодать, там Божья тишина».
«Прохвост» Путинцев молвил скупо:
«Ну что же вы повесили крючки ?
Ведь вы же- сила ,вы же -группа
И как-никак уже не новички».
Мы соглашались ,головой кивали.
Нам пожелали доброго пути…
И вот теперь стоим мы на вокзале,
Сюда пришли ,как сказано, к шести.
В шесть пятьдесят один отходит поезд.
И вот уже билеты мы берём.
Мы в мыслях все решили ,что на совесть
Работать будем, если не помрём.
УТРО
Встаём полседьмого,ругаемся матом,
Но Семафорыч твёрд, как гранит,
Сдерёт одеяло,грозит деканатом
И песню поёт,и ногами стучит.
А с верхних коек проклятья сыплются.
То два бородатых не могут « насытиться».
Орёт Георгадзе из-под одеяла.
Князь Игорь «вежливо» объясняется.
Автор поэмы, словно меняла,
Загадочно так улыбается…
И вдруг как в пустыне, рык Адмирала,
И вопль Куандыковича - день начинается!
Поеживаясь от холода вдали от города,
Вспоминая маму и всю родню,
От рукомойника, спасаясь от голода,
Бежим в столовую проклинать меню.
Здесь жирная тетя Нина
Просит, чтоб мы не шумели,
И предлагает котлеты
С гарниром из вермишели.
И молоко кипяченое
3-х копеечное уцененное
И борщи, и щи, и сметану,
Где плавают тараканы.
Добрая тетя Нина,
Как вы великодушны:
Надули на полтинник
И говорите: «Кушай»!
Быть может сгустил я краски,
А быть может так и надо:
Пусть плавают для закваски
Мухи в бутылке кваса
В ПОЛЕ
На улицах девочки рыжеволосые
Гуляют с мальчиками взад и вперед,
А мы на поле, умытом росами,
Дергаем траву: лебеду и осот.
Делаем все, что покажут-прикажут:
Прополку-уборку, огурцы и лучок,
И на коленьях ползаем даже,
Чтоб заработать на хлеб ,
на чаек.
У девчонок от непривычной работы
Руки пухнут, поясница болит,
Но отставать кому же охота!
Хоть солнце вдобавок нещадно палит.
Конечно, работаем не до потери сознанья,
Просто ползаем буквой «ге» полКеМе,
А после мечтаем о бане и ванне,
И о хорошем здоровом сне.
А коль перекурчик случится маленький
Минут на 30 иль 45,
Наш дорогой и любимый Коленька
Так и стоит над душой опять.
Товарищ Аблизов принципиален до колики,
Он с подчиненными вежлив и строг:
«Понимаете, надо работать, орелики,
В общем, отбыть положенный срок».
Мы все понимаем, но что поделаешь:
Стимула нет, значит вкалывать лень.
Траву ли огурчик на поле подергаешь,
Так и проходит рабочий день.
А после обеда падают
Радисты в изнеможении
На скамью, на траву за оградою,
И сидят, и лежат без движения.
Работать так неохота!!
Тащиться куда-то в поле,
А здесь еще сон и зевота,
И наш незабвенный Коля:
Стоит и рычит так ласково,
И за руку нежно берет.
А Эллочка наша Баскакова
И обе Любы с Наташею
На Коленьку ноль внимания,
Как будто, его и нет.
Под тополями зелеными,
А может быть и под кленами,
Вернее всего, под осинами
Лежат бородатые трупами,
И вьется дым кольцами синими:
Здесь курят «Шипку» и «Фильтр»
И вспоминают Кирю и злополучный литр.
Здесь слышен хохот неистовый
И Георгадзевы шуточки,
И музыка из транзистора,
И комплименты Любочке.
Лежат непонятной зигзагою
Девочки наши и мальчики,
Лежат, орехи лузгаю
И дни считают на пальчиках.
Считают ,а слёзы капают :
Ведь это почти мучение
Сидеть ещё до пятого
И нового ждать назначения.
В ТУПИКЕ
Мы в этот день устали ,как рабы,
Как негры были грязные до плавок.
Как- будто каждый вылез из трубы,
А сверху «иней» шапкою вдобавок.
К столовой подкатили с ветерком
И ,как ковбои, лихо соскочили :
За Адмиралом следовал Старпом
И хохотал :»Вот шутку отмочили !»
А вся команда ,грязная до пят,
Чуть-чуть смущаясь и гордясь немного
Мозолями и тем ,что все глядят,
Была похожа в «инее» на Бога.
Ян стрельнул нас «зеркалкой» на ходу
Он через месяц обещал нам фото,
И мы у всех девчонок на виду
Отбили все меню вплоть до компота.
Неторопясь поели, а потом,
Взобравшись на машины, укатили,
А где-то далеко родимый дом,
Торшер, газеты, старый кот Василий.
Нет! Не мешанства!-чуточку тепла
Хотелось нам в хороший синий вечер,
А мы грузили – тяжестью легла
Усталость на согнувшиеся плечи.
Нам Адмирал мурлыкал про любовь,
Бросал мешки, работал на подхвате.
Лишь изредка покрикивал: «Готов!
Ну что вы там замешкались, пираты?»
А дядя Эдик, сплевывая пыль,
Нам выдавал смакуя анекдоты:
«А знаете, такой вот случай был…»
А время шло и двигалась работа.
И вторил в унисон ему Старпом.
Да, Георгадзе был не подражаем:
«Все четко, ну и дерябнули ж потом!
Фу! Аж противно-водка с растягаем!»
Но из угла донёсся хриплый глас :
«Ты ,дура бородатая, молчи-ка.
Тебе бы пить не водку -хлебный квас
И век сидеть на каменной печи-то !»
И, как всегда, полемика пошла,
Два бородатых, мило улыбаясь,
Друг друга «поливали» не спеша
И друг над другом нежно измывались.
Уже темнело- смолкли голоса,
И в мыслях лишь одно:»Скорей бы кончить!»
Першило в горле ,в темноте глаза
Искали комбикорм, как нить суконщик.
Но ,наконец, последние мешки
Насыпаны и брошены на «тачку».
Лишь было видно, как блестят зрачки,
Да кто-то полз к машине на корячках.
То наш шофёр напился, как свинья:
Он комбикорм сплавлял без нас «налево».
«Слезайте ,гады, -вы мне не друзья»-
Кричал он и грозил устроить «дел
Ребята забузили не шутя :
«Эй ты !Смотри поосторожней,парень !
Не на таких нарвался и тебя
Враз можем до милиции скантарить !
1 «Кирюха» понял: здесь «не проханже»,
Залез в кабину и рванул по кочкам.
А мы, как на десятом этаже,
Болтались, словно сельдь гнилая в бочке.
От тупика до склада в темноте
Летела синусоидой машина…
Мы лишь гадали: на какой версте,
Где и какая встретится осина.
Но обошлось без жертв и катастроф.
Прибыв, благополучно приземлились.
Однако, «наломать пришлось нам дров»,
Когда с шоферами при свете фар
«резвились».