Психи

         

В свои двадцать он выглядел на тридцать пять,
Но совсем недавно стал он таким,
Когда его родные отец и мать
С болезнью смирились, не стали лечить!

«Ну и что  с того? Что теперь-то, что?
Как же так, он ведь скоро на небеса!»
И вот так они порешили всё:
«Чем больным быть здесь, лучше ко врачам!»


И в своём уме, среди бешеных,
Среди злобных лиц, обессиливших,
Он метался здесь и мог выбраться!..
Лишь окно открыть и сорваться вниз.

«Я вменяемый, я совсем не тот
За кого тут вы все меня держите!
Сообщите родным! Как же здесь я? Кто
Чушь сказал вам, а? Опровергните!»

С сумасшедшими в море плавает,
Или крепость ту разрушает он.
Развлекается с Джорджом Макдауел,
Или ревностно кличет Бетти Джонс…

Сколько быть ему, окаянному,
Обреченному на эти смятения?
В коридорах от  кухни до ванной,
От безумия до мировоззрения …

«…Боже, сделай ты во спасения!
Дай же сил разыскать родителям,
Хоть по ниточкам в узелочках слёз
Сына своего! Дай мне спасителей!..»

И услышав шёпот, один медбрат,
Прикусив кулак, внятно высказал:
«Саша, Сашенька, ты и впрямь дурак…
Это они ж сюда тебя вывезли!»

Он ушёл, а тот в угол вбившийся
Мог повеситься, только не на чем;
Мог бы в ванной он себе вены вскрыть,
Мог зарезаться, только чем же, чем?!

В этом замке мёртвых, бьющихся
Еле-еле , но всё ж живых сердец,
Он лечиться не мог, только мучился!
Смысл дальше жить, коль и так конец!

И решётки на окна поставили…
Ведь ремонт прошёл, что же он тянул?
Но тогда он надеялся справиться,
А сейчас бы! И глазам не моргнув…

Много дней ушло, но дождался он,
И взглянул в глаза тем несчастнейшим,
Что его сюда вроде лечить везли,
Ну а привезли на скончание!

Ничего не стал у них спрашивать,
И не стал твердить, что он выживет;
Ведь они уже тогда знали, ведь
Ту болезнь, что есть, здесь не вылечить!

Как боялся он, как он нервничал!
Но нельзя сказать, что он был, как псих…
Сколько лет прошло!.. Больше их не было…
А года, часы сплыли, словно миг.

Шёки впалые, кости слабые,
Зрачки круглые и огромные.
Никакого от лекарств тех спасения
Он от них не соображал и не помнил боль!

И скелетом гниющего духа и тела
Он смотрел на себя с высоты.
Когда мать и отец так хотели
Лет так пять назад его схоронить!

Он не стал себе жизнь скорачивать!
Он страдал… Да! Да! Но та боль была,
Тупая, бессонная радость,
По сравнению с тем, что узнал тогда!

Вот и кончились их мучения…
Вот и кончилось и простилися-
Это тело сгниющее в судорогах
Со своими дурными родителями…