Вот, и ласточки улетели,
Вновь покинув родные крыши.
Птицы божьи - они успели,
И сегодня, быть может, в Париже.
В паутинке запуталось солнце,
Вместе с нервно жужжащей осой.
И блестит на закате звонница,
Где у храма мы вместе с тобой!
А от яблок, что здесь освящают,
Аромат, как в раю струится.
И одежды в лучах блистают.
И повсюду блаженные лица…
Эта их сторона, для сравненья,
Это грешники, злобу скрывают.
В литургии на Преображение,
Себе праведность добывают…
А вчера, в эти серые будни,
Забывая о божьей морали:
Брали взятки, творили блудни,
Предавали, и злость срывали…
Олигархи проворно крестятся:
Уж у них-то грехов не меряно;
Семьи в Лондоне, сами вертятся;
Караулят «кубышки» наверное.
Обобрали нас всех до ниточки:
Как собакам костей побросали;
А для бедной трехлетней Лидочки;
С бедняков на леченье собрали!
По три яхты, дворцы под Ниццей,
На испанской Ривьере чертоги,
А ведь крестятся, что им провалиться!
Для Мамоны все, не для Бога!
Страшно им порожденьям ехидны:
Через три мы прошли революции;
Многим нынче зазорно, обидно…
То, что в роскоши-то, не лучшие.
Скоро август росистый встретиться
С сентябрем, что бы с летом проститься:
Словно в небо упертая лестница,
За горою закат золотится.
Разомлели? Теплом и бархатом
Нас ведь балуют, для сравнения.
Не надолго все это! А что потом?
Скоро кончится преображение…