О СТИХАХ И СТИХИ ПОЭТА МИЛЯХ АЛЕКСАНДРА ВЛАДИМИРОВИЧА
Члена Союза писателей России,| Московская Городская Организация|.
Александр Владимирович Милях, родился в декабре 1942 года в г. Красноярске.
Печатаюсь с 1966 года, с армейских публикаций, под своей фамилией… Поэзия.
А также проза и литературная критика, - иногда - под псевдонимом:
Александр Шалагинов, по фамилии матери. Членский билет Московской городской Организации Союза писателей России выдан 17 декабря 2002 года, номер М-3002.
Прежний за номером 3156 был выдан 26 января 1997 года.
Дата вступления в Союз писателей СССР: 26 мая 1991 года. Принимал, в порядке исключения из правил, жителя Кишинёва : Союз писателей РСФСР. Александр Владимирович Милях закончил в 1965 году Кишинёвский политехнический институт и Литературный институт им. М. Горького в 1986 году, семинар Н.К. Старшинова /поступил в 1972 году на семинар В.В.Дементьева/. Публиковался в разные годы в «Литературной Газете», «Литературной России», «Литературной Самаре», “Литературной Москве», в газете «Литератор» г. Кишинёв. В республиканских и городских газетах Молдавии:
«Советская Молдавия» и «Независимая Молдова», «Вечерний Кишинёв» и «Столица», «Община» и «Славянский Вестник», «Русское Слово».
В ленинградской «Смене» и « Московском Комсомольце». В “Литературном Петербурге».
В газетах Красноярска, Мурманска, Самары, Рязани и Тирасполя. И в других.
Подборки стихов выходили альманахах «Подвиг», «Истоки» издательства «Молодая Гвардия», в 80-ые годы. В «Реалисте», первый номер 1996 г. г. Москва.
В «Балтика» г. Таллинн в 2006 году;
«Ларец» 1992-1999 г., «28 плюс»,2005 г., «Как наше слово отзовётся»,2005 год,
«Священна для души поэта» 1987г.Все в Кишинёве.
А также в альманахах «Молодой Ленинград» 1976, 1977г.1978 г.
В альманахах «Академия поэзии» г. Москва, в 2006, 2007, 2008 г.
Публиковался во Всесоюзной антологии «День Поэзии» / лучших поэтов СССР/, 1990 г. ,
в Антологии одного стихотворения лучших поэтов страны «Час России» в 1988 г.
Циклом стихов в 2005 году в первом томе Антологии “Современное Русское Зарубежье"
/ «семь томов»/, издательство «Серебряные нити» г. Москва/.
Значительные подборки стихов выходили в журналах «Горизонт», шестой за 1987 год, «Колумна» с 1990 по 1993 год, «Кодры» с 1978 г. по 2008 год г. Кишинёв. Стихотворения печатались в журналах «Наш современник» и «Московский Вестник» 2007г., «Простор» Казахстан второй за 2005 г. и двенадцатый за 2009 г.,
в журнале-альманахе «День и Ночь» в родном городе Красноярске, 2005 г.
Выходили к читателю стихи русского поэта, живущего в Кишинёве в 25 номере журнала
«Южная Звезда», /четвёртый за 2007 г./ и 32/третий за 2009./ в городе Ставрополь,
в 37 номере «Русского Литературного журнала в Атланте» США 2008г и в 44 номере за 2010г. этого же издания.
Был редактором-составителем альманахов юных поэтов «Лицей», литературного альманаха Фонда славянской письменности и культуры Республики Молдова - «Ларец»г. Кишинёв.
И ряда коллективных сборников авторов стихов на русском языке,изданных в Молдове.
Но книги А. Милях выходили долго и редко: В молдавском центральном госиздательстве:
«Три весны» 1984 год, «Даль чудотворная» 1991 год, в Фонде славянской письменности и культуры Молдовы - «Птица огневая», 1995 год; в издательстве «Инесса» Конгресса русских общин Молдовы, все на деньги Примарии г. Кишинёва,"вышли в свет"- книги поэзии:
изборник стихотворений «Из века ХХ - го родом», 2000 г. и книга «Тепло России»,2002 г., составленная из стихов четырёх рукописей неизданных книг, ставших при сокращении разделами этой книги поэзии: "Первый теплоход","Город второго детства","Старый Невский" и "Междузорье". Ещё в 1990 году в издательстве «Молодая Гвардия» вышла большим тиражом книга в книге «Опушка»…
И два буклета в Московской «Рекламной библиотечки Поэзии» Серия « 100 поэтов страны»:
в 1992 "Боль-трава" и в 1995 г.г."Птица огневая", по одноимённому названию книжки, вышедшей в Кишинёве тоже в этот год. В 2013 году вышла книга стихов "Город Второго Детства",к 70-летию А.Милях, издатель Союз писателей им.А.Пушкина...
Был организатором и руководителем многих Республиканских конкурсов молодых поэтов, приуроченных к Юбилеям великих Русских поэтов: А. Пушкина, Ф. Тютчева, С. Есенина, а также турниров юных поэтов, проходящих в рамках государственных Дней славянской письменности и культуры, а также Дней Русской литературы и духовности, организованных впервые по моей инициативе в 2002 г., тогда председателя правления Ассоциации русских писателей Молдовы.
Ежегодно по программе Городской научно-практической конференции «Труд. Способность. Талант…» - проходящих при поддержке Примарии г. Кишинёва, проводил
Турнир-конкурс / мастер-класс/ юных поэтов, пишущих на русском языке.
Был и остаюсь инициатором и автором - многих русских изданий и литературных событий в Республике Молдова.
«Мастер литературы Республики Молдова».
Лауреат Юбилейной Есенинской литературной премии в Молдове 1995 год.
И Пушкинской литературной премии в 1999 году к Юбилею Поэта в Молдове.
Лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2002 г. г. Москва.
Член-корреспондент Международной Академии Поэзии г. Москва.
В юности занимался спортом. Неоднократный Чемпион и призёр первенств г. Кишинёва, Чемпион Молдавской ССР, Одесского Военного Округа. Призёр Всесюзного первенства ВЦСПС. «Мастер спорта СССР» по боксу.
Пенсионер Республики Молдова г. Кишинёв.
РОДНАЯ РЕЧЬ. 1974 г.
Грачи вернулись...
Прилетели!
А без грачей
какая
Русь?
В лесах призывно засветлела
Весны саврасовская грусть.
Лучей спасительные муки
Вобрал живительный ручей,
Несет торжественные звуки
Небесных и земных речей.
Снег подобрел.
Прямей и круче
Берез оживших
Белизна,
И позолоченная туча,
Что купол — ввысь
Устремлена.
И так дышать
светло и славно,
Как будто нынешней весной —
Родная Речь — учебник
Главный,
Опять раскрыт - передо мной...
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
А грозной ночью – взбунтовались вещи,
Не стены в трещинах – разрушился покой,
Гончар поранен... Зажигает свечи
Порезанной, но твердою рукой.
Среди потерь, утрат и потрясений,
В нашествии уверенного зла
Он сохранил - творить добро - терпенье,
Художник из молдавского села
Разбились вазы, бюсты, люстры,
И замер в полутьме просторный дом...
Владеть собой – особое искусство,
Когда душа не спорит с мастерством,
Ее огонь нерукотворный вечен,
И час урочный все же – впереди...
Талант творца – те продолжают вещи,
Земной цены, которым не найти!
ПЕТЕРГОФ
В стенах тех – великолепных –
Благолепие и труд...
Гости в роскоши ослепнут?
Не прозревшими уйдут.
По земле уходят гости,
А в земле – пластами – кости,
Где гранитная тропа
Подминает черепа.
Здесь символикою яркой
Изумляет взгляды арка,
Там не молот и не серп,
А с двуглавой птицей – герб.
Прохожу под вещей птицей,
А за нею время то,
Где вальяжная царица
И державное –
Никто,
Где творцов святые муки
И мозолистые руки,
Заслоняет на века
Царедворская рука,
Инозвучие фамилий -
Европейских – и других...
Но гудят сердца и жилы
Русских всех мастеровых!
1977 г.
КНИГА
На обложке зловещие птицы –
Торжествует, кричит воронье…
Мчит пустыней измученный рыцарь –
Наготове и меч, и копье,
Ни упрека, ни страха не зная,
Защитит справедливость и честь,
Мальчик скорбную книгу читает,
Книжку добрую хочет прочесть.
На обложке знакомые лица,
На обложке – нет стертых имен –
Ищет зло – очарованный рыцарь,
Защитит всех обиженных он.
Грянет бой, как возмездие, краткий,
Враг отпрянет от города прочь!
Тусклый пламень мерцает в лампадке,
На исходе блокадная ночь.
МЕТЕЛЬ
Где Лик чарующий возник
В видениях вечерних Блока,
Я слышал птиц прощальный крик,
Крещенских льдов столетний рокот.
Взошла Полярная Звезда,
Сияньем, оживив сугробы,
Увидел я, что - сквозь года -
Двенадцать шествуют сурово.
Двенадцать! В венчиках из роз.
Любой полюбит. И застрелит!
И сокрушительный мороз
Посеребрил меня и ели.
Так возвращается к нам вновь
Из снов, которым мы не рады,
Земная суть небесных слов
О каждой боли Петрограда,
О горе хижин и дворцов,
О торжестве в насущном хлебе,
И Блока скорбное лицо
Я видел в потемневшем небе…
1975 г.
БАБКА СТЕПАНИДА
За деревьями не видно
Приднестровское село,
Здравствуй, бабка Степанида,
Ты жива. Мне повезло.
Жизнь – суровое мгновенье,
Как удачу не лови.
Подари траву-забвенье
От беспамятной любви.
Травы бабка знает. Правдой,
Каждый корень, лист в лицо,
Приютила в год кровавый
Трех израненных бойцов.
Двух - в дорогу проводила,
В путь победный. В путь потерь.
Отпоила, отмолила –
Третий – памятник теперь.
У Днестра крут берег правый,
Не вернулся сын домой,
Оросила бабка травы
Горемычною слезой.
Бабка помнит боль и стоны
Сел молдавских и дорог,
Пусть висит её -
Икона,
Под иконой – в сердце
Бог!
Меркнут перед ней – обиды,
Миром полон человек...
Здравствуй, бабка Степанида,
Проводи
Двадцатый век.
МАТЧЕВАЯ ВСТРЕЧА ПО БОКСУ 1963 г
Два города – два побратима.
Но бокс есть бокс. Который час
За поединком поединок,
«Вперед!» – пять тысяч ртов кричат.
В Зеленом театре, в доме джаза,
Удары – вскрики, пот – и кровь…
Для девушек был это праздник, такая странная
Любовь.
Ударил гонг. И смолкли
Музы.
Прочь все сомненья. Смело в бой!
Пусть неизвестен ты Союзу –
Сегодня город твой с тобой.
Болеют Иры, Светы, Риты!
Откуда знать им, как сверлит
В висках: в них лупят – неба
Ритмы,
А мышцы - с духом – монолит.
При чем здесь сцена! И подруги. И вздохи зала:
«Молодцы!»
Когда на лица мы друг другу наносим шрамы и рубцы.
Когда противник злой, как кара, забудь прощений щедрый дар,
И не встречай удар ударом –
Опережай всегда удар!
Упал? Диктует честь и право:
Ты должен встать! И победить!
И все с тобой - любовь и слава,
Страх и забвенье – позади!
Единство гордости и веры ты познаешь,
Мечте грубя,
Тебя сломает раунд первый,
Но третий - выпрямит тебя!
Из белоснежного атласа уходит форма в красный цвет,
Твой нос разбит? Но жизнь прекрасна, когда тебе
Лишь
Двадцать лет.
Идешь вперед.
В победном миге - крутое свойство
Правоты,
Глядишь в глаза и видишь книги, которым нынче
Верен ты.
И ты закончишь бой счастливо,
Прямою,
Поднятой рукой,
Ты познаешь, что
Правда – сила,
Не веря истине иной.
На то она, мужская доля,
Чтоб дух мятежный из груди…
И все с тобой – мечта и воля,
Судьба и память –
Впереди…
1963. 1973 г.г.
СПАСАЮСЬ ОТ ВОЗВЫШЕННЫХ НИЧТОЖЕСТВ
Рука опять задела облака –
Моих художеств. Назначенье божье:
В заветной роли
Вани-дурака
Спасаться от возвышенных ничтожеств.
Рисую то, чего в помине нет.
Ведь то, что есть –
Не терпит рисованья!
Чистописанье – главный
«Госпредмет» –
Я с детства доверяю отрицанью.
Но в чем винить заявленных господ,
Коль сам их выбрал, став единоверцем?
Теперь все знают: был всегда
Господь!
Но страх спасал не верящее сердце.
Над Русью – призрак копий и дубья!
Земля и небо – в очерненьи - стаи…
Опять чужую
Книгу Бытия
Листают вспять лгуны и
Негодяи.
«…А кто ты сам? –
Я слышу в небесах, –
Чем заслужил пророческие муки?
Коль проверяешь на одних весах
С безмерным
Горем –
Горестные слухи?!
Не отличишь ты друга от врага,
Любому ветру,
подставляя щеки…»
Рука опять задела облака,
На них ищу ответы за уроки.
«…А кто учитель?».
Вновь ответов нет.
Вопросы их давно перебороли.
Рукой,
от мрака
отрываю
Свет,
И в этом смысл
Моей,
Дурацкой,
Роли…
1989 г.
ТЁТЯ ТАЯ, НА РЫНОК
ПОРА…
Посмотрите в окно, тетя Тая,
Нам на рынок, он чище с утра,
Снег улыбчивый нынче растаял,
Хмурый снег – улыбнулся вчера.
Нам улыбка надеждою редкой
В пьесе жизни – лишь в акте втором,
Пережили мы бедность, соседка,
Изобильем иллюзий живем.
Злой строкой из слащавого цикла
Нам познать - очевидность - дано,
Вы б остались артисткою цирка
И сейчас бы снимались в кино.
На страницах, площадках, аренах
Правит бал виртуальный экран,
Мир реальности – жуткий и бренный
Для убогих – и наций, и стран.
Мы – не с театром – с эпохой сатиры
Породнились, как шрифт и строка,
У моей – неизменчивой Лиры
Ни карманов и не кошелька.
Я рифмующим не был подлизой,
Не в чести у душевных гостей,
Потому не включил телевизор,
Чтоб не слышать глумливых вестей.
Купол прошлого – плесень покрыла,
Песен нынешних – черен угар,
Для одних – покорение – рынок,
Для других – прокормленье – базар!
На заварку одолжите чаю,
Чтоб взбодрились рука и строка,
Долгожителем стал я случайно:
Лет изданий продлили
Срока.
Застонала троллейбусов стая,
На созвучное эхо двора
Рот оскалила сумка пустая…
Тетя Тая! На рынок пора.
1989 г. 2009 г.
ТЕМНЫЙ СНЕГ 1984 г.
Гонят ветры молодые по России темный снег!
Для нее в года лихие, я – не лишний человек?
Пусть не ладно, но не стадом! Ветер в ветер.
Лик в лицо…
Вышел, вход, забив парадный, я на черное
Крыльцо.
Стал не ниже, стал не выше – был такой и
Есть такой:
Человеком был я лишним? Стал напрасным
Я – с лихвой!
Ветер в ветер. Напрямую. Я стою у древних стен.
Не доверься «ветродуям», ветер честных перемен.
Кто такие? Видят боги: ко двору и не вчера –
Прописные демагоги, записные мастера.
Надувают снова щеки, вдох и выдох –
Шире грудь…
Про жестокие уроки прошлых лет не позабудь,
Перемен насущных ветер, чести
Быть или не быть?
Из одежд былых, заметь ты – вьется в будущее
Нить
Расточительства и срама! Загони ее ты вспять.
Жизнь и смерть сдают
Экзамен
по шпаргалочке – опять.
Для бумажки по бумажке ищем адрес – не один,
Направлениями вяжет хитроумный лабиринт.
Задыхаясь в черном дыме, ищем выход: есть!?
Иль нет?!
Гонят ветры молодые по России прошлый снег.
Он и гласный и согласный, виноватый без вины,
Что ж, Всевышний! Я напрасный,
Лишний сын - родной страны?
С А Л И К 2005 г.
Уносит брёвнышки протокой братскою,
Свищу соловушкой под Красноярском.
Вон скалы мглистые нам корчат - рожи!
Как стать «столбистом» мне, мой брат,
Серёжа?
Камней оскалы туман рассеют,
«Столбы» - есть скалы над Енисеем.
А я не маленький – в четыре года,
Плывём на «салике», вокруг природа.
Бежит по берегу, по кромке самой,
Плывёт в истерике. Рыдает мама.
Бежит по тропочке. По скользкой, скальной,
Нам тихо ропщет – братьям охальным!
А брёвна связаны колючей проволокой,
Мне жить заказано – судьбою колкою.
А скалы грозные - жгут чёрствой кожей.
Жизнь понял поздно я, мой брат Сережа!
Плывём вдоль берега. Отстала мама.
Мы не в Америку! На остров с Храмом!
Свечей там не было. Иконы сняты.
Но шли по небу ли? Легко и свято…
Священной ратью – пять туч над Храмом.
То я был с братьями. Отец и мама.
Да разве тучами – четыре облака?
Уже отмучились. Стал каждый
Обликом…
Х Х Х
« …Не написана лучшая книга,
Но небесные замыслы есть…»
Юрий Кузнецов
Я узнал, что расстались вы с веком
Двадцать первым, двадцатый – прокляв,
Ледоход по кубанским шёл рекам,
Ледоставом – в мгновение став.
Лишь негромкие чёрствые строки
Появились в утробах газет,
Но ничтожные телепророки
Промолчали, что русский
Поэт
Из столетий направился в вечность,
«Где небесного замысла…» свет
Возвеличен - судьбой человечной,
А другого
Величия нет!
И в прозренье мгновенья. И мига.
Откровенья… Шла с веком борьба…
«Не написана лучшая книга…»?
Стали книгами – жизнь и судьба!
ЧИТАЯ Ф.ТЮТЧЕВА
Мы в оправданье перед богом,
Мы будем снова,
Не они!
Себя в том испытанье строгом
И нас, Россия, не вини.
Верни святому
Слову
Дело
Ни господина, ни раба,
Коль долю русскую задела,
Прервав границами,
Судьба
И человечества, и мира,
Что всё от бога и в тебе…
Не сотвори опять кумира
В последней роковой борьбе,
Они ещё не наступили –
Не слов, а Слова – времена,
Таятся праведные силы,
Взорвутся правды семена.
Пока лишь торжество растленья
Исконных душ, родных умов.
Молчат глаголы просвещенья
Твоих покинутых сынов.
Но в этом испытанье
Строгом
Ты нас, Россия, не вини,
Мы в оправданье перед богом,
Мы будем снова…
В наши дни.
И мы, сыны твои родные,
Свет не забыв домов родных,
Вдруг познаём, что мы – иные!
Но для губителей
Твоих…
2003 г.
В ШЕСТИДЕСЯТУЮ ГОДОВЩИНУ
СНЯТИЯ БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА
В.В. Дементьеву
Я не знаю, как было не надо…
И не знаю, как надо теперь,
Кто блокаду прожил
Ленинграда,
Пережил зло вселенских потерь.
Знаю я, как запомнили стены –
Тени …
Свет уходящих людей
Я прочувствовал холод
Вселенной
В коридорах закрытых дверей.
В стенах - мрак,
смертный лёд революций,
Страх расстрельных и каторжных лет,
Тихо бабки на кухне дерутся:
Их воспел в прошлом веке
Поэт.
Я всё знаю, что было не надо,
Жаль, что прошлое не повторить,
Понял русскую боль Ленинграда,
Но о ней мне нельзя говорить?
Что дано, то сумею воспеть
Я.
Что не надо – смогу и отпеть,
Прошлый век в середине столетья
Победила
Вселенская смерть
И ушла. Чтоб в Россию вернуться,
Слышишь?
Славят антихриста труд!
Тихо бабки на кухне смеются…
И о хлебе.
Блокадном.
Поют.
ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ
К 70 – летию президента СССР
Нет! Поминать в сердцах не буду
Его непонятую мать!
Её - сынка - назвать
Иудой!?
Зачем Иуду
Оскорблять?!
Таких? История казнила!
Пред ним невинен – Герострат,
Но нам навязан – образ милый:
Игривый с жертвой – добрый
Кат!
От сатаны – пятно дрянное,
На лбу! Как африканский силуэт.
Великой –
«правил» он –
Страною…
И нет страны…
Отчизны
Нет.
В том символ разрушенья
Мира.
И жертвами ответил мир,
Но сотворив - из лжи – кумира,
Наживы – властвует кумир!
Иудой называть не буду.
Кто продал Русь,
Предал Христа,
Суду земному не подсуден?
Нет, каждый миг он ждёт суда!
О нём все те же, и всё то же:
« Не Ирод он и не урод…» -
Одно из самых, из ничтожеств-
Мертвее мёртвого…
Живёт…
9 МАЯ 1950 г.
Лепестки дворовых ранеток
Сотрясал, как салютом, гром,
И казался тогда – планетой
Трехэтажный бревенчатый дом.
Воспевая родные стены,
В Красноярск возвратился мир...
Собирались в тот день на пельмени
К трем подругам со всех квартир.
Пальцы женские - блюдце греют,
Три надежды в глазах горят:
Муж Посновой, воюет – в Корее,
Бабы Тани – в лесах Карпат,
Моголевской, супруг – под Гдыней...
Дождались три соседки -
Дня,
Он солдаток роднит поныне,
Как раненья солдат
Роднят...
Патефон заведен в квартире,
Вновь рокочет: «Вставай страна...»,
Потому что в Победном Мире
Продолжает свой путь
Война...
КОМРОТЫ.
9 мая 1985 г.
В наш коридор из всех квартир
Радушные выходят двери.
Живет напротив командир
И радостным словам — не верит.
Во что ему? Когда войну
Закончил он
Двадцатилетним,
За жертвы все – его вину
И мы почувствовали – дети.
Теперь в заслуженные дни
Встречался с очередью лютой...
Не греют яркие огни
Традиционного салюта.
Ракеты ринутся вперед
В полет... и в небо выше, выше...
Он дверь запрет. И в две нальет –
Помянет лучших, но погибших.
И, перечислив басом всех,
Кто в прошлом сотворил - плохое,
Он к строю из дверных прорех
В наш длинный коридор выходит.
И нет упреков из квартир,
Сегодня праздник! Завтра будни,
Кричит про горе командир,
А утром! Извиняться будет...
ФЛАГ МИЛОСЕРДИЯ.
9 мая 1995 г.
Душа наемного солдата
Осталась в преданном бою:
«...Коль брат нацелился на брата,
То первым брата – я убью.
Служу по заповеди личной:
— Не бойся... Не проси... Не верь...»
«...Коль к смерти – жизнь небезразлична,
То безразлична – к жизни – смерть!»
Душа родная взмыла в небо,
В ущелье – тело скрыл туман.
А там – в России – корку хлеба
Поцеловал слезой стакан.
И нет проклятия эпохи,
Как в похоронке – злой строки,
Но вспомнив мать в последнем вздохе,
Едины братья и враги.
Неделю под иконой кроткой,
Не ведая, кто друг, кто враг,
Покорно выдыхалась водка,
Менял цвета над домом флаг.
Чернь ленты траурной – светлела,
Флаг многоцветный – все красней...
И только мать о том жалела,
Что родила – двух сыновей!
ПАМЯТЬ.
1987 г.2007 г.
Вышел месяц из тумана.
Вынул ножик из кармана,
И в родимой стороне
Резанул
по сердцу мне!
Полоснул...
И я притих.
Оборвал в страданье
Стих.
Оглянулся: в небе – звезды
Замигали: Поздно... Поздно...
Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана,
И за трусость,
За оглядку
В сердце вбил
По рукоятку.
В сердце врезал...
Ну и что ж,
Будто в ножнах
Этот нож!
СТАТЬЯ Татьяны Мигулиной в журнале"ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ" ЛОГОС-ПРЕСС N 43|395|
17 ноября 2000 г.г. Кишинёв:
ПЕРВЫЙ ИЗБОРНИК
Новые книги - сегодня редкость. Еще большая, чем листья на березе в ноябре. Поэтические сборники - тем более. А вот изборников до последнего времени не было. Пока поэт Александр Милях не додумался до этого слова и не опубликовал изборник под громким названием
"Из века XX родом". Презентация состоялась на этой неделе в Органном зале.
Александр Милях вообще большой оригинал. Он всегда говорит, что нет стихов хороших и плохих, а есть живые и мертвые. Но плохое мертвому отнюдь не синоним. Дело в том, что когда поэт пишет, он заряжает слово и строку, и потому живет стихотворение. Этой энергетикой и отличаются творцы друг от друга. "Дорогая, сядем рядом, поглядим в глаза друг другу" звучит только у Есенина, говорит он, а если бы так написал кто-нибудь другой, это бы "не играло". Своими учителями называет Есенина и Маяковского - больших антиподов и представить трудно. Затем - Блока и Игоря Северянина. Смесь гремучая.
Материальной цены своей книги Александр Милях не знает и этим вопросом не занимался. Публиковаться за свой счет для него позорно: "Я считаю себя поэтом, меня должны издавать. И на сегодняшний день уже доказал, что мне есть что сказать людям, чтобы они почувствовали меня, а главное - через меня то время, в котором они живут".
Кто не почувствовал - пеняйте на себя.
Родился в Красноярске. В Кишинев приехал в 1954 году, окончил здесь политехнический институт и пошел в армию. Затем работал в сельском хозяйстве республики, потом снова армия. После - переезд в Тольятти, возвращение в Кишинев, поступление в Литинститут. Жизнь в Ленинграде и тамошняя поэтическая элита. Когда начались все перестройки, прочно осел в столице Молдовы и не уезжал отсюда по принципиальным соображениям.
Последний сборник Александра Миляха вышел в 1995 году. Он был, как говорил поэт, пробный, а вообще готовилась книга. Но времена для книг пошли тяжелые. У него десять лет лежали рецензированные рукописи в Москве и в Кишиневе, оставшиеся с прошлых десятилетий. В свое время они были отвергнуты издательствами. Теперь время пришло.
Татьяна МИГУЛИНА
/Примечание: "отвергнуты издательствами..."- писал тогда автор статьи,но рукописи, получившие положительные рецензии, не "отвергались", а "лежали", отдавались авторам на "доработку", с переносом сроков издания и продления лет "редактирования"...!
А также: "...прочно осел в столице Молдавии и не уезжал отсюда по принципиальным соображениям..." - пишет автор статьи. Русскому поэту Александру Милях, члену СП России, имевшему советский паспорт, выданный в Ленинграде, уроженцу Красноярска, работавшему и живщему в Куйбышеве, Ленинграде, Тольятти и прочее - в гражданстве России было отказано.
Думаю, потому что - настоящий русский поэт. Им многим было отказано в этом в разные периоды истории России и СССР/
П0ЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА
Правда слова –
Проста и чиста,
Не бывает она неуместной!
Над старинной кроваткою детской
В год военный шептала
Звезда:
«Правда слова – проста и чиста...
Я теней не меняю места,
Не ищу разногласия света,
Путь людской освещаю!
Но это –
Достоянье души. И листа!»
Книгу жизни по буквам читал,
Знал её и весёлой, и слёзной,
В сладкий сок восхищённой березы
Внёс тернового - горечь - куста...
Не страницы, а годы листал.
Под Полярной звездой вырастал,
Вижу детства – и город, и поле,
Потому полон бережной боли,
Что их голос настойчивым стал,
В землю – корнем от сердца
Врастал...
МИРОВОЙ ТУРНИР. Март 1949 г.
Цирк приехал. При себе сохранил в манящей силе
Кубок мира по борьбе, по борьбе
французским стилем.
Все скамейки «Шапито» заполняет непременно
И в шинелях, и в пальто –
Красноярск послевоенный.
Восхититься стар и млад хочет
в вечер изнуренный,
Где решительный парад!
Запрещённые приемы...
Чемпионов, от войны чудом спасшихся для мира,
Для Сибири, для страны,
Для торжественных турниров.
Ни какой-то там Тарзан,
Ни Аттила – всем известный,
Здесь Арнаут – радость дам,
Петр Козак – с оселедцем.
И, конечно, Цыган Ян, с ним в строю
застыли круто
Чемпионы от армян, от грузин и от якутов:
Мировой чемпионат! Завлекает славой сладкой –
Десять дней идут подряд оглушительные схватки.
Клинч... туше под рык борцов...
Помню: видел я с балкона
Исхудавшее лицо мирового чемпиона.
Пояс красный выдают, с ним
медаль блестящим грузом,
Вместе с радио поют гимн Советского Союза,
Как приветствовал народ приз властей:
Борцам по списку
Лесопильный дал завод - драгоценные сосиски.
И достанется судьбе верность детского познанья:
По классической борьбе
схватки за существованье.
2003 г.
НАРВА 2003 г.
Левый берег.
Мост.
И берег правый.
И вблизи Россия. И вдали,
Я увидел, как над Старой Нарвой
Пролетают низко журавли.
Пролетают низко в путь высокий
От Балтийских - к Волжским берегам,
Как в романсе, от тоски жестоком,
Крыльями, овеяв
Русский Храм.
Храм стоит на стороне, на этой,
Птиц проводит к стороне родной.
Станет человечная планета
Вечною единою страной?
Берег правый.
Мост.
И берег левый.
И вдали Россия. И вблизи.
Полосатый столб – уже не первый,
Вечною разлукою грозит.
Улетели птицы. Но вернутся.
Осень в путь обратный позовёт,
Отрицаньем хитрых революций
Их природный, праведный полёт.
Не меняют ни пути, ни нравы,
И познанье неба и земли...
Я увидел...
Я услышал,как над Старой Нарвой
Пролетают гулко
Журавли.
ТЕВТОНСКИЙ ЗАМОК СТАЛ МУЗЕЕМ…
(В Эстонии)
Ф. ТЮТЧЕВ
“…Я вспомнил: о былом печальной сей земли,
Кровавую и мрачную ту пору,
Когда сыны её, простертые в пыли,
Лобзали рыцарскую шпору… ”
Октябрь 1830
Тевтонский замок стал
Музеем.
России прошлое черня,
Экскурсоводские затеи не образумили меня,
Не убедили, убеждая, что был
любим германский меч,
Когда с Востока, побеждая,
Пришли дороги, плуг и речь… и
дух – славянского почина –
В узорочье неодолим,
Но нет случайности причины
в перечислении причин…
Я слушаю экскурсовода, я век за веком виноват,
Что племена сберег и роды среди болот глухих
Солдат,
Восставший со времен Петрова,
С Екатерининских времен…
Блуждает в гулкой башне –
Слово,
Притих в подвалах смердов стон.
Мне говорят про умных шведов,
освободивших от датчан,
Но по языческому следу
Века славянские кричат,
Они и в речи, и в узорах,
По тканям птицами парят,
В единстве – Веры и Простора,
Народа, Бога и Царя.
Тевтонский замок стал
Музеем,
России прошлое, черня…
2003 г.
«НЕ ТЕРПЛЮ ГРАФОМАНСТВА...»
Отрывки из интервью поэта в литературной странице газеты «Столица»: «И никакой показухи!» 24 августа 2002г. Любителям поэзии хорошо знакомо имя Александра Миляха.
Его стихи печатались в журналах «Дружба», «Кодры», «Горизонт», «Наш современник», «Молодая Гвардия», вошли в антологию русской поэзии «Час России»,в «День поэзии». В рекламной библиотечки поэзии России / серия «сто поэтов страны»/ у кишинёвского поэта вышло два поэтических буклета. Александр Милях периодически печатается в в изданиях, выходящих в Молдове на русском языке. Вышли в свет четыре сборника его стихов: «Три весны», 1984 год, «Опушка», 1990 год, «Даль чудотворная», 1991 год,«Птица огневая», 1995 год, изборник стихотворений «Из века ХХ - го родом», 2000 г., и книга поэзии «Тепло России» 2002 год. Путь его в литературу был достаточно тернистым, поэт набил немало шишек и синяков. Свои жизненные «университеты» Милях проходил в сельском хозяйстве Молдовы, на стройке ВАЗа, в Ленинградском речном порту, в армии, где он служил в погранвойсках.
Отсчёт своей литературной деятельности Александр Милях начал с поступления в Литературный институт в 1972 году, хотя до этого печатался несколько лет. С 1991 года - член Союза писателей СССР. Работал 10 лет в Фонде Славянской письменности и культуры. В 1995 году стал лауреатом Есенинской премии в Республике Молдова, а в 1999 году - Пушкинской премии посольства Российской Федерации в Молдове и Конгресса русских общин РМ.
В 2002 году избран председателем правления Ассоциации русских писателей в Молдове...
Сегодня по нашей просьбе он рассказывает о своей деятельности в новом качестве:
- Я не прощаю никому активного графоманства и воинствующей посредственности. Разрушение всего не делается какими-то злыми силами, а происходит за счёт активной посредственности.
Когда я пришёл в Ассоциацию, моей первоочередной задачей было воссоздание утраченного литературного процесса, когда талант может проявить себя в полную силу. Особенно это касается молодёжи, поэтому прежде всего мы позаботились о создании секции юных авторов «Лицей», по названию альманаха... Не забываем и о встречах с поклонниками поэзии. В библиотеке им. Ломоносова каждую третью пятницу месяца проводим свои творческие вечера. Бывшими «лицеистами» Владиславом Корякиным, Алексеем Дигоре были организованы вечера Игоря Северянина, Максимилиана Волошина, Сергея Довлатова. Вечера поэзии состоялись в Органном Зале, где выступили члены СП Валентина Костишар, Юрий Харламов, Олеся Рудягина, студент Владислав Корякин, школьницы Ольга Степина, Наталья Старчук. И ваш покорный слуга. Каждую вторую и четвёртую пятницу в Департаменте межэтнических отношений проходит обсуждение новых книг, тематические вечера поэзии, как например, вечер «Две Натали», посвящённый творчеству членов АРП Молдовы Натальи Марии и Натальи Родиной, чьи рукописи рекомендованы к изданию, прошли поэтические вечера: «Россия в творчестве русских поэтов в Молдове» и «Мы - славяне» в рамках празднования «Дней славянской письменности и культуры».
Любители поэзии собрались на вечер, посвящённый празднику Победы, с презентацией книги ветерана войны Павла Колоскова «Спасибо, мама», и вечер памяти, приуроченный к началу Великой Отечественной войны. Сейчас готовим к выпуску поэтический альманах «Фронтовая Муза- 2», куда войдут стихи, как поэтов фронтового поколения, так и тех, кто родился после войны. Самое главное, что на наших вечерах всегда царит творческая атмосфера. Мы не ставим Своей целью приурочить наши мероприятия к определённой дате. В Долну, к слову, мы ездили не в день рождения Пушкина, как это принято, а на полмесяца позже, и провели свой творческий вечер на знаменитой поляне Земфиры. Символично, что там же, на воспетой поэтом поляне, приняли в Ассоциацию новых членов.
Творчество - это призвание, любовь, но мы не забываем и об учёбе. В течение недели в апреле делились секретами писательского мастерства сотрудники кафедры творчества Литературного института. Польза таких «мастер-классов» очевидна. Многим начинающим литераторам стало понятно, как должны проходить рукописи от письменного стола до читателя. Ведь только недавно мы обсуждали книги автора из Единец, Анжелы Мокан «Дебют», первые поэтические сборники Сергея Рязанцева, Вики Ганевой, Алексея Дигоре, Сергея Кавнацкого, драму Светланы Бахрушевой. Осенью планируем провести республиканский конкурс юных поэтов, Есенинские Дни. В наших ближайших планах - выпуск книги Виктора Кочеткова «Возвращение». Большого поэта-фронтовика, наставника многое связывает с Молдовой. Он переводил многих молдавских поэтов на русский язык, в своё время многих авторов рекомендовал в Союз писателей, в том числе и меня. В ноябре в рамках Дней русской духовности пройдут презентация его книги, семинары «Православие и литература», вечера духовной лирики, вечер русского романса....
... «Серебряное зеркало» Ирины Ремизовой... «Меч любви» Валентина Ткачёва...
«Из века ХХ-го родом» Александра Миляха... Книги наших авторов вполне могут конкурировать с лучшими произведениями писателей из Санкт-Петербурга и Москвы.
Наша задача в том, чтобы активно сотрудничать со всеми творческими организациями республики, посольством Российской Федерации и правительством республики....
... А мы - это члены правления Ю.Харламов, О.Рудягина, А. Андрусь, В. Костишар и ещё 42 поэта и литератора нашей Ассоциации...
Записала Екатерина ЗЕНЧЕНКО
«Столица» г.Кишинёв N64,24 августа 2002 г.
ОБРАЩЕНИЕ К ОВИДИЮ
Я не познал тебя,
Овидий,
Когда сквозь лет
Водоворот,
В чужом учебнике увидел
С латыни горький перевод
Тех «Писем…»,
горестей и горя,
Судьбы и рока
Вечный спор,
И… Чёрного, в разлуке,
Моря
С лазурным Римом
Разговор.
Не дочитал.
Но понял чувство,
Что к истине тебя вело,
Чтобы высокое искусство,
Добром, не украшало
Зло!
Чтоб не манил зов тёмных истин
Любовь,
жить жертвою,
Веля!
Так тополя роняют листья,
А ты любил их?
Тополя?
И я
Любовь - с любовью видел,
Познав пути потерь и лет,
Я дочитал тебя,
Овидий,
Капризной вечности,
Поэт!
И всё во мне. И всё с тобою.
Вселенский мир и пир веков.
И что, не стало всем –
Судьбою:
Поэт и Власть. Без
Дураков!
2006 г.
ОЧИЩЕНИЕ
Гале
Милая, закрой тоску журналов,
Черноту и прозы, и стихов.
Ты, как всё хорошее, устала
От бессрочных Родины грехов.
Лживыми, запущены, пращами,
Камни прошлого – мне в сердце,
Ей в лицо,
Поколенья и века прощала
За своих и пришлых
Подлецов.
Озаренный памятью нетленной,
Я прощу, пусть не простит
Молва,
Вырублю по камню светом, тенью,
На душе – заветные слова.
Вырублю по совести, по чести,
Не пугайся, стынет плазмой кровь,
Вечность нас мгновеньем
Перекрестит,
Осенив прозрением –
Любовь!
Я шагну и в небеса низвергнусь,
В пепел, в вулканический огонь,
Ты мою истерзанную верность
Словом недоверчивым не тронь.
Поднебесной чистой круговертью
До порога веры нам – дана:
Святость духа, что по-русски
Терпит,
Потому и вечная -
Она.
1989 г 2009 г.
РОССИЯНИНУ АЛЕКСАНДРУ ШАЛАГИНОВУ
Добро, спасая кулаками,
Хранил заведомое зло,
С родными дрался дураками?
И множил дураков - число.
Они идут за подлецами
По краю бездны в мёртвый край,
С больной звездой - над ними –
Знамя,
Пророческое? Чёрных стай!
Над Русью издавна кружили,
Теперь галдят из крепких гнёзд.
А души жгут лучи чужие
Из всех концов
Кровавых звёзд.
Лгут и чернят. «Свои» и «Наши».
Вновь каждая - заветна – ложь,
А, ты – кто сеешь, ты – кто пашешь,
Опять к родной золе идёшь.
Идёшь к родному пепелищу
Дорогой доброй
Дурака,
А кто добычу в пепле ищет
ТВОВО
Не знает кулака...
Декабрь 1990 г. январь 2009 г.
Александр Владимирович Милях
Член СП России. Член СП СССР. Член МСПС.
«Мастер литературы Республики Молдова»
Р Е Ц Е Н З И Я
СТАНИСЛАВА ЗОЛОТЦЕВА на рукопись стихов АЛЕКСАНДРА МИЛЯХ «ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА»:
"Александр Милях, равно как и художественно-эстетический мир его творчества, достаточно далеки мне как поэту и человеку, но интересны. Интересны своим «лица необщим выраженьем», личностно-индивидуальным восприятием жизни. Насколько представляя себе характер автора этой рукописи, я еще лет десять назад мог представить себе и то, что его путь в литературу будет весьма тернистым, ибо многие тернии растут «из него самого», из его собственной натуры, воплощением которой и является его поэзия. Но все же в последние годы мне казалось, что «лед тронулся» и в его не очень ладной литературной биографии – на то давала надежду эта рукопись, которую я видел еще в первом варианте, да и многие стихи этих лет. Многие страницы «От первого лица» свидетельствуют о том, что поэт трудно, с болью, с кровью прощается со своей молодостью, оставляя ей «шипы и колючки», — впрочем, они тоже дороги поэту, как любому из нас дороги приметы молодости, но беря от нее главное диво и чудо – способность видеть мир в его первозданности, даже в некоем «первородном хаосе» чувств и лиц человеческих. Поэт движется к более зрелой поре творчества, дисциплинируя себя, вырабатывая точность почерка, ясность метафорики и органичность в сочетании различных стилевых традиций. Это особенно важно подчеркнуть. Ибо А. Милях по жизненной судьбе своей сочетает почти несочетаемое, причем не только географически и этнически, сколько эмоционально-эстетически – линию романского и славянского юга с линией «гиперборейской», северной, «петербургской» и полярной.
Но ведь в поэзии, как и в жизни, всегда интересно, если стремятся сойтись воедино «волна и камень, лед и пламень». Собственно, подлинное напряжение искусства ведь и рождается, как правило, на стыке и даже в сшибке разнородных стихий.
Думается, именно вследствие такой своей особенности творчество Александра Миляха
получило одобрение со стороны литераторов, поэтов или критиков, весьма далеких друг другу, например Н. Старшинова, Е. Сидорова и Д. Хренкова (не говоря уже о том, что автор этого отзыва также весьма далек каждому из названных писателей). Есть в рукописи «От первого лица» своеобразное обаяние личностной откровенности, открытости, даже некоей разудалости, за которыми, однако, кроется сосредоточенно-сокровенный эмоциональный мир лирического «я», полный нежности и света, присущий суровой мужской натуре, характеру человека, немало повидавшего и еще больше пережившего. В иных строках поэт словно бы «проговаривается», раскрывая свое лирико-психологическое кредо, например: «В том клубке противоречий Много истин человечных. Неподатливый клубок, Как на память узелок». Образ метафорический у него вообще часто воплощается в зрительном, прямом значении, отчего стих становится упруг, конкретен и возвышен одновременно.
Это добрая линия поиска.
Не менее, а даже более радует меня в этой рукописи резко обозначившееся тяготение автора к темам трудным, болевым.К тому, что, скажем прямо, еще недавно считалось «не для печати». А я потому и начал отзыв с указания на давность своего знакомства с поэзией А. Миляха, что знаю: и раньше, в 70-е годы, он стремился говорить открыто в стихах о нашей реальной, «непричесанной» жизни, о ее тяготах и тревогах. Стихи тоже были донельзя взъерошенными и растрепанными. Сегодня же вижу: поэт уже научился хорошим стихом и в адекватной интонационно-стилистической манере выражать горькие и, казалось бы, сугубо прозаические мотивы бытия, – но строки получаются пронзительными в своем социальном звучании, такие, например, как «Искажение», «Землетрясение»...
Ряд стихотворений «ленинградской» тематики. Порадовала меня и лирика – собственно лирика, стихи о любви. Неслучайно одно из лучших любовных откровений называется «Строгость». Это поистине уже не «пылкого юноши», а зрелого мужчины взгляд на себя, на любимую, на жизнь в целом. Но это, тем не менее, взгляд на любовь – как на высшее чудо. Тот взгляд, которого так не достает нам всем сегодня — и поэтам, и кому угодно из земных и грешных людей:
Любовь упала к нам с небес,
Когда я тучи растревожил,
И правду чувственных чудес
Я не смогу проверить строже.
...Но позовешь – опять приду
И отниму твою беду.
Какие древние истины, какие старые и вечные слова – но как здорово они обновлены и «развоплощены» здесь всем сразу, и энергией ритмики, и нежданностью определений, и резким глаголом «отниму», вместо «приму на себя», например, или «отведу», чего ожидает услужливо-стандартное восприятие. Признаюсь откровенно: мне приходится читать немало рукописей и новых книг, но немногие лирические откровения современных русских поэтов – и юных, и маститых – так «задевали» меня своей свежестью и обаянием, как эти финальные строки «Строгости»… Мне трудно понять и не хочется гадать, какие мотивы стали препятствием для прохождения этой рукописи в печать. С заочным уважением отнесясь к сотрудникам молдавского издательства, могу предположить лишь одно. Вероятно, у них вызывает возражения по-прежнему несколько размашистая и порой даже «расхристанная» манера поэтико-стилистического строения стиха, свойственная А. Миляху.
Что ж, возражения такие отчасти резонны. Я могу согласиться с тем, что кое-что в рукописи можно было бы довести до большей четкости, придать больший блеск отделке строк. Но – как свидетельствует история нашей поэзии – и в этом не надо перебарщивать. И не только потому, что «недостатки суть продолжение достоинств». У художника то, что на первый взгляд может показаться недостатками, является чаще всего внутренними свойствами голоса и психологии. Уберите-ка такие «недостатки» у любого из более или менее известных поэтов – от них ничего не останется! Их вообще бы не было, если бы их начали «обстругивать». Как тут не вспомнить древнюю издательскую заповедь: «телеграфный столб – это хорошо отредактированная сосна». Не надо лишать Александра Миляха его «сучков и задоринок».
29 октября 1987 г. /примечание: книга не вышла/изд."Литература артистикэ" г.Кишинёв/
Р Е Ц Е Н З И Я
СТАНИСЛАВА ЗОЛОТЦЕВА на рукопись АЛЕКСАНДРА МИЛЯХ
«СВЕРСТНИКИ»,
написаная по заданию из-ва "Советский писатель" г. Москва:
"Редко бывает так, чтобы в рукописи «веховым», но, более того, не просто программным, — сильным, покоряющим, убедительным и красивым оказалось бы первое же стихотворение. За ним идут другие, «хорошие и разные», но оно и задает ритм всей рукописи, и создает его атмосферу, служа как бы «поэтическим паспортом» автора:
И послушна, и упряма,
Порожденная судьбой
Зарастает густо память
Боль-травой и быль-травой.
Боль людскую на поруки
В доброте берет строка –
Горькой правды живы муки!
Долго мелется мука...
Издают далекий скрежет
Лет жестоких жернова...
Боль-трава по сердцу режет –
Непокорная трава!
Заросло широко поле,
В острых травах наша Русь!
Быль-трава растет по пояс,
Боль-трава растет по грудь...
Поднялась трава до сердца,
Заросла травой тропа...
А куда от муки деться?
Через жизнь ведет судьба.
Подлинная судьба – это путь к осознанию правды мира, к осознанию реальности – и к пониманию ее как неизбежной и единственной возможности осуществить себя в этой жизни. Лишь тогда эту жизнь воспринимаешь и как драму, и как высшее благо, и как красоту. У каждого поколения осознание реальности шло своим путем, но сверстники – мои и Александра Миляха сверстники – поколение, родившееся под залпы победных салютов, постигавшее жизненные истины в страшнейшей ломке, в духовной мясорубке последних 25 лет. И трудно сказать, было ли поколение, столь же трудно осуществлявшее себя, поколение, чья судьба «шла через жизнь» более запутанными и противоречивыми путями. Не потому ли некоторые старшие «братья», вроде Евтушенко, любят высокомерно называть нас «молчаливыми», «безгеройными», «поколением без лидеров»... Но мы не молчали – наиболее яркие торили свой путь и набивали немало шишек и синяков. Таких, что лишь к 40 годам звон в голове начал стихать... Вот о чем главная тема Александра Миляха, вот о чем лучшие его стихи этой рукописи, цельные, полные неукротимой и неубитой конформизмом молодой и зрелой силы духа:
Когда подвластен ты судьбе,
То господин и раб в тебе!
Когда в тебе проснется раб,
Убей его! Коль ты не слаб...
Но коль убьешь в себе раба,
Тебя не сбережет судьба!
За много дней и много лет
Держи перед собой ответ.
О том, что правды две с тобой
Молчал? И потому живой!
Зачем судьбу немой беречь?
Пусть голову больную с плеч!
Да что в ней толку, в голове,
Коль жизнь одна, а правды две.
Да, наши лучшие годы пришлись на это времечко, на период «двух правд» – но не все молчали. Не молчал и Александр Милях – потому у него к сорока годам вышла всего одна тоненькая книжка стихов, хотя печататься он начал уже лет двадцать назад. Его творческая судьба, как капля воды – окоём – вобрала в себя все тернии, испытанные его сверстниками. Вот почему необыкновенно оправданным мне представляется название книги «Сверстники».
И в рукописи своей первой настоящей книги он держит ответ, как все наиболее мужественные представители нашего поколения, за моральный и материальный развал, царящий вокруг.
И обращается к сверстникам с горькими и выстраданными словами:
Ты на коне... я на коне...
Конь дрессированный вполне.
Не лгите, сверстники мои,
Что мчим за правду мы в бои,
Что разорен был отчий дом,
Все мы об этом, не о том,
Что грянул, выпал смертный бой
За Правду каждому с собой!
Не могу не согласиться со своим сверстником: сейчас настало время, говоря словами Чехова, «выдавливать из себя раба», да не по капле, а более крупными дозами, столько рабства скопилось в каждом из нас. Это действительно смертный, самый трудный бой, и, не начав с самого себя каждый, не выиграв этого боя, мы обречены на поражение во всех иных битвах... Ловлю себя на том, что, рассматривая стихи Александра Миляха, рассуждаю не по вопросам этики, не по манере его почерка, а по жизненным проблемам, встающим в его творчестве: на мой взгляд, это лучший из стимулов, какой может дать литература. Непростая и не совсем складывающаяся биография поэта что называется «мотала» своего владельца, он жил в разных градах и весях страны, и хотя творчество его
особой «географичностью» не отличается, на страницах рукописи запечатлены разные края стра-ны – и Север, и Сибирь, и Молдова. Однако особую мету в его судьбе оставил город на Неве, и ленинградский цикл, стихи о ветеранах блокады стали украшением будущей книги. Особенно запоминаются стихотворения «Надписи на полях», «Георгий» и «Телесериал», прежде всего первое из них, воспроизводящее страницы блокадного дневника погибающей друг за другом ленинградской семьи: «Последняя надпись, как отблеск свечей, Как шепот в блокадном ветру: «Мне нужно дожить до белых ночей, И я никогда не умру...» Дожить до лета, до зелени на Марсовом поле, которая идет в похлебку и спасает от смерти, – страшная, трагедийная реальность. Но по-своему страшны бывают и сегодняшние «стоп-кадры» бытия людского, особенно связанные с трудными судьбами брошенных ребят; «Новый, 1976, год в спецшколе для трудновоспитуемых» – одно из самых впечатляющих повествовательных стихотворений рукописи, вот как оно завершается: «Сдаются рапорта с задором – на исправление упор. А столько света за забором, В высокий снег ушел забор. И ели протянули лапы, И манят за забор в ночи. И чей-то протрезвевший папа в калитку строгую стучит!» Кулаки сжимаются, когда читаешь такое о детях в наши дни – до чего ж мы дожили...
Но было бы несправедливо говорить, что Александр Милях работает лишь на «негативе», отнюдь, он очень остро видит светлые краски жизни, радость бытия, чувственную прелесть повседневного физического существования. И немало в этой рукописи доброй лирики. Нужно подчеркнуть, что именно в силу закона «светотеней», из-за контрастности рукописи строки о радости и счастье жизни любовные стихи воспринимаются гораздо острее, чем если бы читать их, скажем, в журнальной подборке. Женщина – святыня, спасительница от всех нечистых сил и напастей, средоточие света в жизни земной – нечасто встречается такой образ в стихах нынешних поэтов. Более десяти лет я слежу за творчеством А. Миляха – по нечастым подборкам в молодежной прессе, по рукописным стихам, по первой книжечке, и сейчас еще раз убедился в том, что он прежде всего – поэт книги, полновесной и разноплановой, только тогда его можно увидеть во всех достоинствах...
Ст. Золотцев,*
Член Совета по поэзии и Совета по работе с молодыми литераторами при Секретариате СП СССР... Член Правления СП России... и Москвы.
17 мая 1988 г.
/ Примечание: Эта книга тоже не вышла./
Станислав Александрович Золотцев похоронен в г. Пскове, помимо многих литературных наград и званий, ему было присвоено самое ценное и любимое для него:
«Почётный гражданин города Пскова»/.
ВИКТОР ИВАНОВИЧ КОЧЕТКОВ, известный поэт СССР, пишет 21-го декабря 1989 года рекомендацию А. Миляху для вступления в Союз писателей СССР:
«Знаю Миляха Александра Владимировича как интересного, ищущего, думающего поэта, не склонного к черно-белому изображению мира. Даже его известное «косноязычие» идет от стремления дать не упрощенную, а сложную картину жизни. Знаком с его книгами «Три весны», «Опушка», «От первого лица». Две последние читал придирчиво как рецензент.
Могу с уверенностью сказать, что это живая, нервная, современная поэзия, готовая отвечать на все сложности мира. Александр Милях формируется как лирик гражданской темы, думающий о судьбе народа, судьбе ХХ века. Рекомендую Александра Миляха в члены СП СССР. Думаю, что это будет еще одна величина в российской поэзии...»
ВИКТОРУ ИВАНОВИЧУ КОЧЕТКОВУ
Спасибо Вам, Виктор Иванович,
Державный поэт Кочетков,
За то, что народные раны
Врачуете честью стихов.
Огнем, выверяя, и сталью
На фронте и в вечном бою,
России – священно отдали
Приволжскую душу
Свою.
Вы отдали. Жизнь посвятили,
Победу – из смерти
Познав,
Из горя, из лагерной пыли
Былинною былью восстав!
И я – из Двадцатого - родом,
Потомок Победной войны,
Той, на которой с народом
Добыли величье страны –
Запомнил, и снова и снова
Скажу тем, кто Правду забыл,
Что Ваше Народное Слово –
И мой не разрушенный тыл.
Во мне - правоту укрепили,
Чтоб смог я достойно беречь
ОТЧИЗНЫ – честные силы!
Их ведает русская речь.
И в вечном бою –
Первозванном –
Своей, пусть судьбой небольшой,
Врачую
Державную рану,
Что стала моею
Душой…
19 января 2000г.
В ГОД 1977…
Любовь ушла. Я не сумел
Поладить с тем,
Что к нам приходит свыше:
Я столько снов плохих - пересмотрел,
Я столько слов хороших - не услышал.
Кипело, хорохорилось вино,
Так не дойти до искреннего дома,
Любить, как все, не каждому дано!
А не любить - дано любому?
А КОГДА-НИБУДЬ СКАЖУТ…
Про вселенские кражи в торжестве
Молодом
Плохо нам не расскажут,
Но напишут потом?
О Надежде, о Вере,
Подтверждённых в крови,
Век двадцатый проверил
Справедливость любви!
Снова
Равенство,
Братство –
отменила страна,
«Слово ваше…» – богатство? Для других –
Сторона!
«Наше!» – значит успешность! Беспредельная,
Тех,
Кто у власти безгрешной... Покупает...
Успех!
Ждёт вселенские кражи.
Опустел человек,
А когда-нибудь скажут: Двадцать первый шёл
Век!
И плохой, и хороший.
И в крови, и в любви?
Окаянные гроши, как подачку, лови?
Будет равенство судеб, в перекличке
Свобод,
Что навечно осудит... И тебя, и народ!
Торжество восклицаний, демонстрации
Быт…
Век забит в отрицаньях! Век двадцатый –
Забыт! Позабыт. Позаброшен.
Как в подвале, малыш! О плохом, о хорошем,
Снова ты говоришь?
Слова русского - сторож? Славы лживой –
Палач!
Не ликуешь? Но тоже... Ты о предках поплачь!
Плохо нам не расскажут,
но напомнят потом
Про вселенские кражи
В торжестве молодом!
Сторож русского слова?
Честный русский поэт?
Революции - снова? А дуэлей –
Всё нет!
2007 г.
25 ДЕКАБРЯ 1942 г.
От Енисея и до Волги
В том декабре – сорок втором –
Любви,
Надежды и тревоги
Был полон
Красноярский дом.
Победным духом
Сталинграда
Война овеяла детей,
Но женщинам –
Одна награда:
Судьба - и вдов, и матерей.
Они свидетели и судьи
Времен надежных и крутых,
Вскормили высохшие груди
Детей разрухи и
Мечты.
И дети трудно повзрослели,
Душою ломкою
Храня –
Дух – выживший в окрепшем теле,
В бездушье –
Веру – не виня.
Стояла сытость на приколе,
Ценился рубль и медный грош,
Учились мы в начальной школе
В глаза смотреть,
не веря в ложь.
Как имена погибших ищем
В себе родимые черты,
Те, что в делах –
Примером личным,
Верны
Величью простоты.
Все чище память.
Тверже судьбы
Непритязательных имен,
Они свидетели!
И судьи
Своей эпохи и времен.
От Океана* и до Волги
Кричали дети.
Жил роддом.
И бой гремел – кровавый, долгий
За Родину...
в сорок втором.
* Тихий океан.
1967 г.
ОПУШКА
Дорогу, уступив пустому полю,
Густому небу, возвращая тень,
Опушка к людям с верностью и
Болью
Выходит, как измученный олень.
Упала птица. Имя неизвестно.
Пропали в детстве птичьи имена.
Тайга шумит... И дали, и окрестность,
Знакомая — забытая страна.
Сквозь города, придя к лугам и
Пашням,
Горчат дожди, потерян запах гроз...
Ручей, по скалам свысока упавший,
Пропахший хвоей, свет небес
Принес!
Всевластна память, что зовет и
Светит.
Быть может, не напрасен
Звездный труд?
И по корням бегут босые дети,
В кровь ноги разбивают, но бегут!
Туда,
где на опушке тень от стога
Бросает к чаще ранняя заря,
Где начинается
таежная
Дорога —
Птиц имена и голоса
Даря...
1968 г. 1988 г. 2008 г.
• Мой дед по отцу:
Милях Николай Иосифович
Родился в 1886 г., Харьковская губ.; украинец; член ВКП(б); начальник грузовой службы Куйбышевской железной дороги. Проживал: в г. Куйбышеве.
Арестован 4 ноября 1937г. Приговорен: Военная Коллегия Верховного Суда СССР
19 мая 1938 г., обв.: по ст. ст. 58-7, 58-8 и 58-11.
Приговор: расстрел Расстрелян 19 мая 1938 г. Место захоронения - Куйбышев. Реабилитирован в апреле 1957 г. Военной коллегией Верховного суда СССР
Источник: Книга памяти Самарской обл.
• Моя БАБУШКА по отцу:
Милях Федора Дмитриевна
Родилась в 1880 г., Харьковская губ., г. Купянске; русская; б/п; Домохозяйка. Проживала: Куйбышеве.
Арестована 26 мая 1938 г.
Приговорена: Особое совещание при НКВД СССР 19 июня 1938 г., обв.: по ст. 58-12.
Приговор: 8 лет ИТЛ Реабилитирована в марте 1957 г. Военным трибуналом ПриВО.
Источник: Книга памяти Самарской обл.
Мой Дед по матери: Семён Шалагинов машинист-механик ж.д. г.Чита,
расстрелян в 1938 году... Ранее работал на КВЖД в г. Харбин. Бежал с семьёй в г.Чита от белокитайцев, когда стали захватывать они железную дорогу, построенную Россией, вырезать русских работников КВЖД.,/"Китайско-Восточная железная дорога"/, направленных на работу советской властью. Расстрелян, как якобы - китайский шпион...
Зарыт с тысячами других погибших во рву под г. Читой...
Реабилитирован в 1958 г.
ПЕРВОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ. 1953 г.
Снег мартовский притих. Снег не скрипел.
Застыл проспект от Качи до вокзала.
Рыдали женщины в растерянной толпе.
Мужчины, в землю взгляд вонзив,
Молчали.
Забыв: « Учусь не в первой смене…» -
Бежал к ребятам. В школу. В класс…
Нам Маяковский рассказал – кто Ленин –
Сам помню, кем был –
ОН –
для нас!
Снег мартовский под солнцем
Был не ярким,
Пусты автобусы
На улице вождя.
Гудят заводы в секретном Красноярске,
На Енисее
Лёд вздрогнул, мир будя.
А мир молчит. Отец молчит. И мама.
И потемнело мамино лицо…
Ещё не знал о боли больной самой:
О гибельных арестах их отцов!
Моих дедов! Но в детском беспорядке
Известных чувств,
для правды
Был не мал:
В арифметической тетрадке
Я «Встали – Сталин!» -
Срифмовал…
ПРОД0ЛЖЕНИЕ 1987 г.
Отцу сегодня –
Восемьдесят лет.
Свидетель он семнадцатого года.
Был для меня всегда готов ответ:
Откуда родом счастье для народа.
Отец вернулся – на круги своя,
Сын коммуниста первых революций,
Сам коммунист, не знал руки он
Для
Уверенных служебных эволюций.
Сын слесаря, сам слесарь и студент,
Потом доцент, дарил студентам знанья.
Но в каждый «исторический момент»
Не знал для дурости ни слова оправданья.
Он мучился... Не мучил, не стрелял,
Работал, строил, как и миллионы.
Я долго бы сейчас перечислял
Запреты – разрешенья, не законы.
Отец вернулся на круги своя,
В пятидесятых –
Мне поведал,
Хранили долго, от меня тая,
Реабилитацию на деда.
Закончить как? Иду издалека.
Но потерпи, отец, ещё немного.
Сын комиссара, сыном был «врага»,
Вела до «счастья» -
Тернистая дорога.
Свой крест несёшь,
и веря, и скорбя,
Из прошлого идёшь, не возвращаясь.
Пойми,
Отец, я не слабей тебя!
Дед не простил, что я его не знаю!
СТАРАЯ ПУЛЯ
Мальчишка в развалинах церкви,
Которым одиннадцать лет,
Найдёт пистолет и нацелит
В размытый дождями рассвет.
И выстрелит в буйную осень,
Но в мудрый орех попадет...
Орех эту пулю возносит,
Поскольку все выше растет.
Растет он радушный и смелый,
Хоть ранен безвинно свинцом,
Ржавеет в земле "парабеллум",
Зарытый пугливым юнцом.
Ореху целебного свойства
Всевышняя сила дана:
Та пуля людским беспокойством
Наружу выходит сама!
Пусть старый орех не в обиде,
Но рядом земная юдоль...
Чтоб я искупленье провидел,
Чтоб эту прочувствовал боль!
Статья в "Деловой Газете" г. Кишинёв 05.12.97
Е В Г Е Н И Й Б Е Л Ы Х
« А Э Т А Р У К О П И С Ь Ч Е С Т Н А...»
Незадолго до своего 50-летия Саня Милях подарил мне изданный в первопрестольной
буклет - маленький стихотворный сборник «Боль-трава» с мини-презентацией:
«Александр Милях, живёт в Молдове, а родился в Красноярске, и все его стихи - истинно русские, проникнутые болью, тревогой за свою многострадальную землю,за истерзанные человеческие души, и неистребимой верой в Правду и Любовь»...
Серия же буклетов включает в себя сто имён поэтов России. Саша Милях - один из ста, неожиданная для Кишинёва, я не боюсь этого слова - слава. Ведь слово - «слава»
от слова «слух»: «Слух обо мне...». Если к этому прибавить, что сам Виктор Астафьев включил Санины строфы из первого сборника в антологию одного стихотворения лучших поэтов России - «Час России»,а подборки стихотворений вошли в московские альманахи:
в последний «День поэзии» и первый «Реалист», то всё как бы встаёт на свои места.
Но буклет «Боль-трава» вобрал стихотворения из третьей книги «Даль чудотворная», вышедшей в Кишинёве - она должна была быть второй, но с её изданием не торопились, и после московской, изданной в 1990 году, всё-таки появилась на книжных прилавках. А через три года после первого стихотворного московского буклета вышел второй - «Птица огневая». Это в столице России, а в столице Молдовы - под одноимённым названием - новая книга стихов, четвёртая по счёту - к 100 - летию С.А. Есенина.
«Душа, как птица огневая,
Приносит боль горячих строк,
Горит огонь, огонь пылает
На перекрёстке трёх дорог.
Ты говорил: «К звезде иль Богу-
Души многоступенчат взлёт,
В земную - т р е т и ю - дорогу
Иди - в том высший есть черёд...» Это - Анатолию Передрееву, другу Николая Рубцова, рано ушедшим русским поэтам Пушкинской школы, Есенинских традиций... Кто-то сказал, что поэзия не только ничего не доказывает, но даже ничего не рассказывает. Милях опровергает эту максиму в полёте высокой, дерзкой мысли:
А эта рукопись честна
Была и будет. Верю свято.
Но на желтеющих листах
От рук чужих остались пятна.
Ты чист. С тобой прозрений рать.
Но в доме постоянной кражи
Не повторить, но разменять
Тебя пытались не однажды.
Забудь! И сплюнь через плечо.
Кто дышит охлаждённой тишью
О том, как любишь горячо -
Рукою лжи не перепишет.
Один с судьбою на один!-
Ты обвинитель и защитник,
Но коль подсуден гражданин,
Ему спасенья не ищи ты.
А откровенно запиши -
Родную жизнь - антигероя...
Незримый третий - от души
Твоею властвует рукою.
Эффект массового гипноза, когда Миляха не принимали, кажется, слава Богу, прошёл. Но нет худа без добра: «Стихи - это катастрофа». Из личной катастрофы Александр Милях сделал - или она его - свою поэтическую биографию, когда осознал,что стихи нельзя дописать - их надо доживать. Слово найдётся, если владеть образной мыслью. И когда осознание и чувство слились, он «рухнул в себя, как в пропасть». Ведь не сегодня сказано: способных поэтов не бывает. Или поэт - или нет! Это не работа, когда, вставши поутру, умывшись, садишься за стол: «Дай, дескать, потружусь... ». «Душа обязана трудиться...», но эту мысль большого поэта недавнего прошлого понимать надо: душа должна быть постоянно восприимчивой, но и отдающей. Помню / когда это было? Ага, «жизнь тому назад»/, кажется, при знакомстве Саня прочитал мне на улице строки из стихотворения «Открытка южного базара»:
«Люби меня, как я тебя,
Открытка южного базара,
На ней голубок гордых пара
Покорно мучают себя...».
В завораживающем мотиве рифмы чмокались, как влюблённые,
с т р о ф a в ы п е к а л а с ь, словно её выводила некая шарманка дивного музыканта: «Люби меня, как я тебя!/ Базар шумел, жевал и пил,/
Он слушал модную пластинку,/ А довоенную картинку - /
У инвалида я купил:/ Люби меня, как я тебя!».
По целому кругу прилипчивого мотива пробилась окаянная, греховная клятва любви:
« И южный вечер сел на мель - / Реки, что временем зовётся,/
А самолёт давно несётся/ С письмом... За тридевять земель./
Где удивятся второпях/ Словам доверчивым и старым - /
Открытке южного базара:/ «Люби меня, как я тебя!».
Такое нельзя сочинить - можно закольцевать, будучи певкой личностью.
О поэте Константине Семеновском, о котором в городе ходили легенды, мифы,
анекдоты, довелось читать многое, а вот запомнился прочнее Сашин сюжет:
«... Садись, зажжём хмельные свечи
За добрый город Кишинёв».
И дальше:
«Он разговаривал со мною...» - чу! Тут главное: « как будто с небом и землёй!».
Некогда было замечено: когда читаешь А. Островского, с его персонажами словно
рядом хлебаешь щи; а вот, мол, когда беседуешь с Достоевским, то его и твоя мысль парит. Вот это высокое, провидческое кишинёвского Верлена, при всей его внешне шальной и бытовой заурядности, удалось схватить и передать Александру Милях:
«Он разговаривал со мною.../ Как будто с небом и землёй».
Я всё время думал: почему ему, окаянному Сане, удалось это поймать. И только сейчас понял: настоящий поэт сродни лотосу. Лотос, сравненный с землёй, затоптанный каблуками, при капле воды мгновенно расправляет свои листья. Так и тут, разница лишь в том, что капля влаги - это целительный взгляд и врачующее слово. Для него они были редки. Его учили «скромности» те, кто издавал книгу за книгой - перетасовывая сборники, а против его фамилии в тайниках издательств стояло - 7 или 10 лет на каждую рукопись, рекомендованную к изданию.Но его бунт бунт певкой строки, вызрев, как ягода гражданской совести и дарования свыше, дают о себе знать и теперь:
«... Лучисто утро... Вечер чистый...
А их не взять и не отдать,
Поскольку не был коммунистом,
То демократом мне - не стать...»
Марксизм понимает свободу, как осознанную необходимость. Это в сущности -отрицание свободы. Александр Милях отринул несвободу - походить на других. Что наказуемо.
Но и в посткоммунистическое время - увы! -Россией, да не только ею - завладели интеллектуальные глупцы и политические негодяи:
«Над Русью - призрак копий и дубья.
Земля и небо - в очерненьи стаи...
Опять чужую Книгу бытия
Листают вспять лгуны и негодяи».
Это из «Боль-травы»,
а из «Птицы Огневой»:
«... деянья помни - все - Петра ,
А повторяем злодеянья...» и
«Где вечной памяти огонь,
Который над душою - властен,
Устал от бегства и погонь
За лучшим «счастием» от счастья!»
Знающие Александра говорят: он прям, честен, не умеет лукавить, тем более быть двуличным. Он с теми, кто обижен, а не обижает, сторонясь массовой лояльности к кому или чему-либо. В дни антиалкогольной кампании, выпив подношенье Бахуса, надевал значок общества трезвости; когда же пьянство фактически узаконили - бросил выпивать. Ему безразлично, в каком журнале печататься, и печатался в «Колумне». И в «Молодой Гвардии»; в «Дружбе» и в «Горизонте»; в «Россиянине»...Его имя упоминали «Литературная Газета» и «Литературная Россия». Печатается в «Независимой Молдове», в «Вечернем Кишинёве», иногда «Литературной Москве»,и редко, но в «Нашем Современнике».
В Союз писателей вступает только в 1991 году. Из года в год русская секция - термин соответствующий - принимала других, о большинстве которых теперь только дух и слух остался, но выветривается. И когда Сане в Секретариате Союза писателей Молдовы сказали: « ... А что... у тебя все рекомендации московские...Вот и поезжай туда...»
И он сел на поезд, забрав документы для вступления и книги свои, пришёл в Секретариат правления Союза писателей СССР, те всё направили в приёмную комиссию Союза писателей России, и через месяц он, Александр Милях стал членом Союза писателей СССР.
Принимало правление Юрия Бондарева, коммуниста, а билет писательский ему подписал демократ Евгений Евтушенко. Оба знали его по книге «Даль чудотворная».
А потом Саша три года подряд выступал сначала на всесоюзных, а потом - международных Есенинских праздниках в Константиново:
«... Даль чудотворная - любви поёт,/ Я повторю и в высоте, и шири - /
Молдовы солнцелюбие моё,/ Простор и веденье - моей родной Сибири...».
Но прежде:
«... Я весь с тобой - Есенинская весь,
В предчувствии столичной мрачной вести
Людскую совесть исцеляю здесь,
Отравленную срамом лихолетья...».
И хоть он был в составе московской делегации, представляли его - «молдавский поэт Александр Милях». И он читал:
«Москва взрывала храмом и меня...
Отпевших и сгоревших в ней - немало,
Но, в малой родине - утраченной - виня,
Большую Родину - у многих отнимала...» - опять, опять возвращаясь к поэтической родине, а первая его книга называлась «Три весны» - это Красноярск, Ленинград, Кишинёв - «Город второго детства», но там, в Константиново:
«Болит душа России, но река, / Вновь отразит во мне её величье,/
Как Енисей, ты мне близка - Ока,/ И как Днестру - тебе небезразличен...».
И я вспомнил его «Возвращение», 1977 год:
« Великий город, сдержанный в любви,/ Меня страданьем цепким обеспечил,/
И помнят, помнят чопорные львы/ Мои опустошительные речи. /
Я прохожу по улицам весны,/ По улицам простых и светлых песен,/
Где от вина - не тесен мир вины,/ А мир тепла воистину не тесен./
Где юности дворовый виноград/ Дорос до всех пределов по наклону,/
Где мать моя, который день подряд/Встречает, не тревожась, почтальона...»,
Ольгу Семёновну, маму Саши, я знал. И лишний раз поражаюсь жизненной правде и жизнестойкости его стихов:
«... Но однажды там, где Парк Соборный
Бережёт крылатых певчий дом,
Молнией пронзил мой зов упорный,
Тот, кого Всевышним - мы зовём,
И поднял, как после катастрофы -
Гонщика, кто был и глух, и нем.
Дух Есенина - во мне будили строфы
Пушкинских, провидческих поэм...».
«Птица огневая» вышла в 1995 году. А в декабре этого года Александру исполняется
55 лет. Он готовит и надеется выпустить «Изборник» своих лучших стихотворений.
Октябрь 1997 года.
Примечание:
Эта статья критика, литературоведа, коренного москвича,посланного в Молдову
выпускника МГУ, Евгения Георгиевича Белых была последней в его жизни, опубликована 05.12. 1997 года в «Деловой Газете» после убийства известного писателя.
Статья была найдена в рукописях талантливого критика и исследователя литературы разных лет и веков России, Молдовы и Русского Зарубежья.
Автора ряда книг, статей в изданиях советских республик, г. Москвы...
Как было уже отмечено:
"Изборник стихотворений" Александра Владимировича Милях вышел в 2000 году в издательстве "Инесса" Конгресса Русских Общин Молдовы на деньги выделенные Примарией
г. Кишинёва, как и книга поэзии "Тепло России", 2002 г.,вобравшая стихи четырёх рукописей неизданных книг, ставших при сокращении объёма каждой - разделами книги:
"Первый теплоход","Город Второго Детства","Старый Невский" и "Междузорье"...
ОЛЬГЕ СЕМЁНОВНЕ ШАЛАГИНОВОЙ
Январь 1992 г.
Из грубых досок срублен гроб,
Разыскан ситец кумачовый.
Я, навсегда, целую - лоб,
Дождями русскими - точеный.
Косынкой юною – кумач,
Его лукавил в «Синей Блузе»*,
Не плачь, заветная, не плачь
0 доле горестной – Союза.
Любовь и Вера – позади,
Надежда – исчезает в небыль,
В твоей останутся груди
Все то же солнце, то же небо.
Всевышний,
к встрече с ним,
Веля,
Тебя вознес святою силой,
Прощаюсь, мама...
Есть Земля.
В неё грядёт твоя могила.
Упали комья. Звон лопат –
Не станет колокольным звоном,
Не виноватый – виноват
Я перед ангельским законом.
Когда в предсмертии дорог
Ты шла по жизненному краю,
Я прошептал тебе: «Есть Бог?»
Ты отшептала мне: «Не знаю...»
Но дух спасения святой
Возник в твоём последнем вздохе:
Эпоха кончилась с тобой,
Во мне осталась –
Боль эпохи.
*"Синяя Блуза" - молодёжный советский театр 30-ых годов ХХ века.
Александр Владимирович Милях действительно - родился 25 декабря 1942 г. в г. Красноярске. В г. Кишинёве окончил среднюю школу N9 в 1960 г. и Кишинёвский политехнический институт
в 1965 г., заочно Литературный институт им.Горького в г. Москва в 1986 г.
Служил в армии рядовым и лейтенантом в погран. войсках.На учениях "ЮГ" весной 1973 г., призванный из запаса, старший лейтенант А.Милях командовал ротой разведки.
"Мастер спорта СССР по боксу",неоднократный победитель и призёр первенств Молдавской ССР и г.Кишинёва. Призёр первенства ВЦСПС. Чемпион Одесского военного округа в 1966г.
Член Союза Писателей России. Член СП СССР. Член Международного сообщества писательских
Союзов г. Москва. Член Ассоциации русских писателей Молдовы.
«Мастер литературы Республики Молдова», присвоено в 2002г.
Лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция», 2002 г.
Член-корреспондент "Академии поэзии" г.Москва
Работал на инженерных должностях в Кишинёве в «Молдсельхозтехнике»,"Оргмонтажспецстрое" и в «Минавтодоре»; в стройтресте в г. Куйбышеве и в электропусконаладке в Тольятти на стройке Ваза; в Ленинграде: в тресте N 45 «Главзападстрой», потом электриком в Ленречпорту, охранником в спецшколе малолетних правонарушителей ст. Удельная Ленинградская область. Вёл с 1985 по 1995 г. литературную студию «Слово» в Доме детского творчества района Рышкановка в городе Кишинёве, в начале ХХ1 -го века руководил Ассоциацией русских писателей Молдовы, служа стрелком ВОХРа МВД Республики Молдова.
ИСПОВЕДЬ 1964 г. г. ЦАРИЦЫНО
Я, грешник, исповедь нужна,
Невысказанность голос душит,
Кипит, волнуется душа,
Как море, сдавленное сушей.
…Мой честный грех:
Не протестуя,
Советам хитрым не внимал,
Но жизнь, для подлостей -
Простую,
Лишь прямотою усложнял.
Мой грех, что ладно c временами -
И рядом с выгодой - не жил,
Теряя время, что за нами…
Но «тех, над нами» –
Не любил!
И не люблю. Любить не буду,
Но обращаюсь в божий суд,
Когда
Верховного
Иуду
Почтут избранником
Иуд!
Я не отдам им – Слово… Дело…
И душу? Выше только – Бог!
Грехи, которые не сделал?!
Сделать
Которые -
Не смог?!
1964 г. 2004 г.