Мой старший брат
похож на Диогена,
Сидящего с ногами на диване,
Уткнувшегося в свежую газету,
Которую он у меня отнял.
Он тычет вилкой
в жареный картофель,
Он Фауст сам себе
и Мефистофель.
Меня не любит он
ни в фас, ни в профиль,
Ни с фонарём в руке
при свете дня.
И чувства эти рождены
не мною,
В один погожий теплый день
весною,
Со мной одновременно, я не скрою –
Он понял это,
увидав меня.
С тех пор мы с ним здоровались два раза…
Любой поймёт –
друг друга
не-узнавши…
Он просто в лучших
чувствах обманулся,
Когда ещё кого-то
родила
И принесла вдруг из роддома
мама…
Он в лучших чувствах к миру
обманулся,
Недобро сразу как-то
улыбнулся
И кое-что по поводу сказал…
Он перестал играть с бабулей
в карты,
Он словно в старой бухте
бросил якорь…
Ему бы завести себе удава,
Чтоб было заглянуть кому
в глаза…
Мой старший брат
теперь со мною рядом;
Он говорит, что жить
по средствам надо,
Что институт окончил
он приличный
И, что вообще окончил
институт.
Он знает, у собак бывают
блохи,
Все бывшие мужья и жёны
плохи,
Что плечи поднимаются
при вдохе,
Что я давно ему мешаю
тут…
Весна 1998 г.