Мой жалкий амнион так вял и хрупок.
Его мимикрии сродни дешёвым виски.
Мне остаётся, лишь писать рецепты.
Врачебной каллиграфией штрихуя вены...
И вот оно - то состояние аффекта,
Когда одной ногой зарывшись в пепел,
Ловлю руками перья синей птицы
И выдыхаю зов!
Но никто не слышит...
И только ты приходишь словно Мери!
С моим любимым горьким чёрным кофе.
Раскрыв свой зонт, как сказочный Лукойе
И разбросав бутоны собственных либидо.
Берёшь моё щербованное сердце
И смазываешь трещинки амброзией сгущённой.
Без слов уверуешь в отсутствие морали
И нить за нитью скинешь полотно одежды.
Игриво станешь мне впиваться в тело
Своим прекрасным ртом, пропитанным абсентом.
И взглядом малахитовых каменей,
Которые всегда полны казённой грусти.
Нет! Ты не безумие, не страсть, не одержимость!
Ты нечто большее, чем всё моё Грехопадение.
Ты восхищаешься моим изъяном, как искусством,
Срывая пелену циничной слепоты.
И вновь хочу я пламенный Фанданго
На старых чердаках забытых зданий.
Проникнув в плоть друг друга, как единый выстрел,
С той терпкой болью обезумевших животных.
Ох, твои демоны, пылающие в бёдрах!
Чаруют моих ангелов, как свежести глоток.
Отстукивают марш в моём кровавом чреве.
И в этом ты… Всё это так тебе подходит.