Случайной соседке

    

Мы с Вами незнакомы и не будем
знакомыми нигде и никогда,
ни праздники, ни «ритмы наших буден»
не встретятся в пространстве и годах.

Нигде и никогда! Могильный холод
идет от этих беспощадных слов.
А все могло быть… Размечтаться, что ли
как нас могла соединить любовь?

Нет, не любовь – симпатий паутинка
могла пролечь от мимолетных фраз.
А далее – интимная картина:
в беседе вечер настигает нас,

мы в Вашей комнате. По праву чуть знакомых
ведем неспешный легкий разговор,
и заполняет паузы нескромный,
вкось брошенный красноречивый взор.

Я Вас смешу, я мастер анекдотов,
вставляю их со вкусом, не спеша
в рассказы о Москве и о работе.
А после предлагаю брудершафт.

Не сразу, разумеется. Сначала
коснусь легонько эротичных тем,
скажу, что в жизни радостей так мало,
а молодость проходит, между тем.

А брудершафт? Вам так уж неприятно
мне подарить незначный поцелуй?
И Вы, сдаваясь, шепчете невнятно,
что, дескать, ладно. А потом в пылу

моих объятий ласковых и жадных,
предчувствуя больших страстей разгул,
вконец сдаваясь, Вы шепнете «Ладно»
и отдадитесь чувственности губ.

Объятья все тесней и губы жгучей,
исканьям рук не ставится предел,
и поцелуй ведет туда, где лучик
пролег меж двух пружинящих грудей.



Одна рука под лиф вползла игриво,
другой запретный обруч я нашел,
и пальцы в нетерпенье торопливом
перебирают холодящий шелк.

Но вот рука коснулась влаги вязкой,
и вздох твой превратился в сладкий стон.
Срываем мы одежды, словно маски,
стремясь быстрей открыть друг другу то,

что в призрачной условности народов
скрываем ханжески от посторонних глаз.
Тела сплелись и вольно, и свободно,
прекрасной наготой своей гордясь.

И кожа трется с кожею, ласкаясь,
летают руки, словно два крыла…
Я осторожно губ других касаюсь
и не рукой… Ты чутко замерла,

вся подалась, раскрывшись мне навстречу
и наполняясь страстью женских сил,
когда я, крепко взяв тебя за плечи,
в одно с собою неразрывно слил.

И с первых неуверенных движений
весь мир  сошелся в неге наших тел,
и в океаны бурных наслаждений
нас унесла послушная постель.

Все нарастало бурное крещендо,
все ускорялся слитный стук сердец,
сплетенья рук и ног без поучений
все приближали сладостный конец.

И вот конец, последние движенья.
И я, чтоб этот миг не опошлять,
стараюсь лаской скрасить сожаленье,
о том, что буря нежности прошла.

Потом лежим в опустошенной неге,
блаженство неизбывное тая,
переживая эту быль и небыль,
в заоблачных внечувственных краях.

;
Твой милый локон щеку мне щекочет
и новые желанья льет в меня,
но жду, пока сама ты не захочешь
опять испить волшебного огня.

И ты тогда сама ко мне приникнешь,
прильнешь сосками, руку станешь жать,
и на меня свои положишь икры,
и будешь поцелуем возбуждать.

И вот восторг и страсти льются снова,
как ты хотела и как я хотел,
мы снова упиваемся любовью
в бесстыдной и прекрасной наготе.

Так будет длиться песнопенье страсти,
Когда придет разлуки горький час.
………………………………………
Но к своему и Вашему несчастью
я не сказал тех мимолетных фраз.
                февраль 1974 г.