Он курил не спеша, забывая тушить сигареты.
От него до зимы пахло солнцем и жарким летом,
А потом он замерз. И еще потерялся где-то.
И улыбку с шутливых губ почему-то стер.
Он теперь гуляет под руку с пушистым градом,
Смотрит в даль и молчит, и ему ничего не надо,
Он твердит про себя, что все люди – тупое стадо,
И горит. А ведь даже стаду нужен костер!
И когда он проснется один посреди пустыни,
И поймет, что все время он жил непременно ими,
Теми, кто к его странной ласке уже остыли,
И давно не боятся тонуть в зазеркалье глаз,
Он уже не вернется к тому, каким был он раньше –
Для душ многих людей одинокий, больной фонарщик,
Может, просто ему придется стать чуть постарше,
И расстаться с собой настоящим в который раз.
А мне будет немного обидно, что я старею,
Что уже не блещу и уже никого не грею,
Нет, не думайте, я не играю за батарею,
Просто хочется, чтобы любимым было тепло.
И когда он отчается ждать и поверить в чудо,
И когда я всю жизнь только с ним просыпаться буду,
И лечить между делом любую его простуду,
Он поймет, наконец, как ему со мной повезло.
И тогда все наладится, солнце засветит ярче,
У меня для моей души будет свой фонарщик,
И мы сможем уже никогда не бояться фальши,
Доверившись небу. (Каждый же о своем)
В новый день будет чай или кофе ему на завтрак,
И забыв обо всем, что готово случиться завтра,
Он споет перед сном, я ему прочитаю Плавта.
Вот так вот мы замечательно заживем!