Нет ничего страшнее человека, сидящего напротив. Человек, сидящий напротив – извечный кошмар переполненных (или полупустых) автобусов, троллейбусов, трамваев, подземных и наземных электропоездов. Человек, сидящий напротив, максимально приближен к слабой и беззащитной в своей дорожной отрешенности жертве. Тому, кто вошел на первой, тому, кто в нетерпеливо колышущейся массе угадал точку остановки медленно ползущей двери, тому, кто локтями расшвырял подлых конкурентов – «дерьмо это – ездют и ездют куда-то!» – тому, кто прорвался, вломился в теплое жерло капсулы, – тому, и только тому повезло; он сядет вперед, – обратите как-нибудь внимание – в девяноста пяти из ста случаев он сядет туда, где нет места мрачному созерцателю, душелазу-анализатору, человеку, сидящему напротив. Спокойнейшее место, лучшее место в скотовозках «ЛиАЗ – 677» – там, впереди, где левое колено во все времена года обжигает адовым жаром, а правую ступню леденит арктическим холодом, а перед самым лицом имеет место весьма нехорошо пахнущий поручень. Однако там не будет этих сверлящих глаз. Там мирная стенка с небольшим, сальной шторкой задернутым оконцем, если действие происходит в милом сердцу отечественном «ЛиАЗе», или косая черная стенка с таким же почти оконцем, если это венгерский «Икарус». А тем, кто, нетерпеливо подвзвизгивая, ринулся вперед за первым, останется лишь смириться с участью жертв друг друга, и мечтать хоть о какой-нибудь стенке, пусть хоть вылепленной из навоза.
Человек, сидящий напротив, следит за каждым вашим движением, и если вы откроете сумку, он непременно предпримет попытку в нее заглянуть, если откроете книгу, он будет производить нырятельные телодвижения дабы узреть, что же такое вы читаете. Если бурлящее людское море прибьет к вашему дерматиновому островку какую-нибудь измочаленную бабушку, а вы «поганка молодая» не соизволите встать, он изойдет слюной и обличительным клохтаньем. Он, будьте уверены, не пропустит ничего. А когда вы мобилизуете все душевные силы, чтобы рискнуть посмотреть человеку, сидящему напротив, в глаза, то непременно окажется, что тот мирно спит или безучастно смотрит в окно. И окажется, что все это – берсеркия закомплексованных мозгов, глупейшая мнительность и паранойя, ибо не стоит забывать, что для этого двуногого кошмара вы сами являетесь ни чем иным, как «человеком напротив».
Ноет желтый ковчег, плещется за бортом тухлое утро.