Встают над городом туманы,
Выходит бледная луна,
Ах, слишком рано, слишком рано,
Душе вкушать блаженство сна.
Нет, мне не вырваться из плена,
Асфальт, как черная река.
И прочны каменные стены,
Зловещи в небе облака.
Ну, почему так бьется сердце?
И исчезает лунный свет,
Теперь мне никуда не деться.
Я вижу темный силуэт,
Я вижу замки, вижу башни.
И поле битвы вижу вновь.
И на траве алеет кровь.
И крик, пронзительный и страшный.
Но меч свой опускают люди,
Как не сражались никогда.
Победа пораженьем будет!
И радость станет вдруг беда.
И замолкает клич победный,
Нет сил в глаза врагу смотреть,
Они испуганы и бледны,
Ведь призраки несут им смерть.
И Назгулы спускались плавно,
Неотвратим ужасный миг.
Тоскою страшной и отравной
Звенел протяжный, долгий крик.
Пусть храбры воины на страже,
Но ужас им не отогнать,
И этот крик их словно свяжет.
Ах, скрыться, спрятаться, бежать,
И насекомым в щель забиться.
Ведь страх познает и герой.
И крик им прямо в мозг вонзиться,
Войдя отравленной иглой.
Один из всадников всех выше,
И выступает впереди.
А сердце рвется из груди,
И после бьется тише, тише.
Ах, взгляд, как лезвие кинжала!
И шепот вкрадчиво-тревожно:
«О, не сопротивляйся Мгле!
Ведь вижу я, что ты устала,
Что ты ступаешь осторожно
По этой сумрачной земле».
Встает луна над темной чащей.
И волки начинают выть.
Ах, голос вкрадчиво звучащий,
Который мог ужасным быть!
Он угадал моё решенье,
Прочёл ответ в моих глазах.
Но кони прочь неслись в смятенье,
Отныне их возница – страх.
Бегут испуганные кони,
Не хватит сил их удержать.
Но молча он за мной в погоню,
Ему легко меня догнать.
Другие тотчас вслед за ним,
Пустив коней по крутизне.
Казалось, это черный дым
При убывающей луне.
Больной луны неверный свет,
Казалось, ночи нет конца.
Под черным капюшоном нет,
Не видно мне лица.
Лишь фосфорически горят
Глаза, пронизывая тьму.
Но их печаль, их черный ад
Понятен не был никому.
Лишь я внимала им в ночи,
И ясно слышала слова:
«Коль хочется кричать, кричи,
Но память прошлых лет мертва.
Хоть бесконечен наш полет,
Но мы мертвы, мертвы давно,
Одно страдание живет,
Таится в глубине оно.
Нам вечность стала коротка,
Она вместить не может нас.
Неугасимая тоска
Живет в мерцанье наших глаз».
Непобедимые туманы!
Как слаб и робок первый луч!
Кровавою, смертельной раной
Диск солнца виден между туч.
Рассвет, здесь странно неуместный
Кровавым блеском озарил
Их всех. О, стон их бестелесный!
«Наш жребий – тишина могил».
Как этот стон терзает душу,
Звеня над башней, над рекой!
Беги, беги, беги, не слушай!
Ты заразишься их тоской.
А над гнилым болотом где-то
Толпа блуждающих огней.
Летел и горько плакал ветер,
И подгонял лихих коней.
И тают тени, тают грезы,
Но оставляют в сердце след,
Беги от них, пока не поздно,
Хоть полного спасенья нет.
Ночь с 8 на 9 сентября, 2000 год