С тех пор, как я создал и возглавил на ХТЗ литературную студию «Нива», меня постоянно интересует, как развивалась на заводе литературная жизнь раньше. Одни её периоды уже кем-то описаны, другие ещё остаются непознанной планетой. Скажем, пред- и послевоенные годы. Если о них и сохранились в каких-либо источниках сведения, то они потенциальными исследователями истории предшественницы «Нивы» не обнаружены.
Нам знакомы отрывочные воспоминания о героических тридцатых годах – времени Тракторостроя и становления предприятия, о годах развитых семидесятых, деградирующих девяностых. Однако литературная жизнь не прерывалась и в горько-восстановительные годы повоенные, и в трудные, но оптимистичные пятидесятые…. Её участники Иван Орленко, Анатолий Рожко, Лидия Киселёва давно умерли, другие ещё раньше оставили предприятие и затерялись в жизненном круговороте.
И вдруг – словно гром среди ясного неба! Незапланированно, непредвиденно, неожиданно… прибежал на ловца один из творческих «зверей» тех бурных, созидательных пятидесятых.
Июльская жара. В тени под развесистыми ветвями деревьев в центре Харькова у знаменитой ротонды «Стекляная струя», называемой в народе зеркальной, собрались любители поэзии, искусств и краеведения. Сообщаю им о последних событиях в литературной студии «Нива». А когда заканчиваю, обращается ко мне ведущая этой популярной литературной тусовки Надежда Акимова:
- Николай Иосифович! Это Ваш человек? Хочет выступить перед нами…
Я смотрю на пожилого мужчину, куда Надежда Филипповна направила взгляд, и не узнаю его. Кажется, что и совсем не знаю.
- Я – Николай Артёмович Корсун, - говорит он.
Догадавшись и обрадовавшись, дальше я его, вроде бы, и не слушаю…
- Вы работали в отделе главного конструктора, писали и печатали в газете «Темп» стихи, опубликовались в коллективном сборнике «Наши такторозаводские»… После выступления, пожалуйста, не исчезайте. А о том, что он был определённое время мужем поэтессы, бывшего ответственного секретаря «Темпа» Лидии Ивановны Киселёвой, я уже промолчал. Они ведь разошлись, и остались у них общая дочь, внучка.
Николай Артёмович выступил, подарил мне свою последнюю (астрологическую) книжечку, несколько её экземпляров продал присутствующим и мы уединились на незанятой, отдалённой от человеческого гама лавочке. По моей просьбе бывший тракторостроитель берёт в руку редакционный диктофон:
- Литературной деятельностью я увлёкся ещё во времена своего студенчества в Киевском политехническом институте, который закончил в 1950 году, свыше полувека назад. А после окончания вуза, когда меня направили на Харьковский тракторный завод, я продолжил заниматься любимым делом. В частности, посещал литературное объединение ХТЗ. Руководил им сначала – очень недолго – какой-то Балобан, а потом профессиональный поэт Зельман Менделевич Кац. Это были пятьдесят второй пятьдесят третий годы. Студийцы писали очерки о тракторостроителях, выдали сборник «Наши тракторозаводские». Студия практически помогала вырабатывать стиль каждому из нас. Не только для написания стихов или прозаических произведений, но и технической литературы.
Позже, отработав три года главным инженером машинотракторной станции Полтавской области, я фактически перешёл на написание именно технических книг, статей. Книжек опубликовал свыше двадцати штук, свыше ста двадцати научно-технических статей. Годы занятий в литературной студии ХТЗ очень тепло вспоминаются мной и доныне. Сегодня у «Зеркальной струи» я прочитал стихи, написанные именно в то время. В частности, «Незнайому стрілочницю». Я писал тогда на украинском языке.
- Хорошо! Если Вы какое-либо стихотворение помните наизусть, можете прочитать его и для слушателей заводского радио.
- Пожалуйста! «Незнайому стрілочницю» я и прочитаю:
Ще поїзд не набрав розгону
І гомін пасажирів не затих,
Від/їхали від сірого перону,
А я з вікна вже виглянути встиг.
Я спізнавався з вітром гомінливим,
І з ним дружити – це найперша річ,
Та не від вітру голубої зливи –
Мені війнуло радістю навстріч.
Стояла дівчина в в/язній косинці
І з прапором відправним у руках.
Про неї думав: може, на зупинці,
А може, на віддалених шляхах.
Вона беззвучно залізничну стрілку
Перевела для поїзду мого,
І прапорець приніс тепла нам стільки,
Що й досі в серці іскриться вогонь.
Щаслива путь! – ми чули на останнє,
І щастя нам виднівся виднокруг.
І бачив я хоч не своє кохання,
Але хотів сказать: «Коханий друг!…»
Хотів, щоб прапорцеві, як обнові,
Було ще більш і світла, і тепла,
Щоб на шляху незвіданім, життьовім
Вона для мене стрілку навела.
- Трогательное стихотворение! А Вы не можете вспомнить, Николай Артёмович, кто тогда ходил на студию из заводчан, кто приезжал из города, - обращаюсь к неожиданному, но желанному собеседнику. – Были ли у вас встречи со слушателями?
- Были выступления. И художник первого тракторного цеха Анатолий Рожко, работавший со мной в одном корпусе, даже выдал в Харькове книгу. Он ходил на студию, металлург Щеблыкин, Костя Монт – постоянно… Он сейчас жив и здоров, работает в какой-то коммерческой фирме. Мы с ним не так давно встретились, тепло вспоминали наши литературные занятия. Ещё один товарищ тепло вспоминается, но, к сожалению, имя его забыл. Писал стихи, очерки…
- Может, Иван Орленко?
- Да, Иван Орленко ещё был. Правильно. Писал украинскою мовою. А Костя Монт – на русском…
- А как складывались у Вас отношения с заводской газетой? - интересуюсь.
- В частности, в газете я печатал технические статьи и стихи, а как съездил за границу, в Ливию, написал очерк о ней, о выставке наших тракторов, как встречали их в африканской стране.
- Понятно, спасибо. А как долго Вы работали на заводе?
До 1974-го, когда меня Министерство командировало на Одесскую научно-исследовательскую станцию НАТИ. Я занимал там должность заместителя директора по научной части. И проработал три года, а потом возвратился в Харьков и стал доцентом политехнического института. Готовил кадры для спецпроизводства ХТЗ и завода имени Малышева. Последние два года не работаю нахожусь на пенсии.
- Но я же видел: Вы сегодня книжку представили свою…
- Называется она «Родиться под счастливой звездой». Писал её десять лет. Это моё хобби. Книжка не техническая, а о жизни. Каким должен быть человек, какими должны быть наши дети, внуки… Чтобы они любили работу, саму жизнь, были добрыми, щедрыми… И какую они должны избрать профессию… И содержатся в ней прогнозы благоприятных и неблагоприятных месяцев… И какая жизнеспособность у человека. То есть, это практически – книга о прогнозах. Родиться под счастливой звездой – значит, что человек, родившись в определённом месяце, получает в тот день заряд, чтобы дожить до следующего года… И так человек прожить должен 150 лет. К этому нам нужно стремиться…. Всем, кто хочет сделать вклад в наше общее дело. Для блага всего человечества.
Вроде бы всё сказал мой собеседник, что можно было передать экспромтом, без предварительных припоминаний, специальной подготовки. Так нет же, хотелось мне узнать больше о его увлечении литературой, совместной жизни, последующих отношениях с одарённой журналисткой и поэтессой, за чьим столом я сейчас работаю. Но… этично ли лезть в душу солидному человеку при первой встрече? Даже если он тактичен, доброжелателен, с мягким, вежливым тоном голоса, с выразительными, словно нарисованными, серо-голубыми глазами, не выцветшими в горниле лет, в беспорядке нашей тревожной и горькой жизни. Не сразу отпускаю случайного гостя и задаю ещё один, совсем не лишний вопрос:
- Николай Артёмович! Какие сведения доходят к Вам о жизни ХТЗ, родного отдела, где Вы отработали свыше двадцати лет?
- Практически я поддерживаю постоянные связи с тракторным заводом, с бюро агрегатирования отдела главного конструктора, которое возглавлял до 74-го года. Оно потом разделилось на два коллектива: бюро агрегатирования и бюро экономического анализа. Регулярнго приходил к главному конструктору Сергею Леонидовичу Абдуле и советывался с конструкторами по разным вопросам. Определённое время руководил производственной практикой, защитой студенческих дипломных работ в конструкторском отделе по тягачам.
Заводу желаю, чтобы он работал, как в славных восьмидесятых годах: тысячами продавал тракторы за рубеж, обеспечивал техникой нашу Украину и все регионы бывшего Союза.
Кроме того, не надо забывать о наших литературных кадрах. Фактически литературная студия – это место воспитания молодых, инициативных людей, занимающихся литературой. В дальнейшем это может помочь стать и учёными, и хорошими специалистами. И было бы очень кстати, если бы завод помог студийцам издать их произведения, как это было, кажется, в юбилейном шестьдесят первом году.
Я выключил диктофон, и мы ещё немного пообщались без электронного свидетеля.
Семьдесят шесть лет моему собеседнику. Сколько же он десятков минут простоял того знойного дня, ни на миг не присев на лавочку, в толпе поклонников поэтического слова! Ныне его, тракторостроителя, кандидата технических наук, постоянного автора журнала «Тракторы и сельскохозяйственные машины» и подготовленной к печати книги по соответствующей тематике, задуманной как докторская диссертация, пригласили преподавать с нового учебного года в Харьковском институте социального прогресса, который арендует материальную базу ХТЗ.
Есть, значит, порох в пороховницах! И оптимизма не занимать ветерану. И это, в конце концов, не удивительно. Потому что хочет он сам и нас призывает жить до 150 лет. И не просто жить, а действовать! Ведь выходит по его словам: семьдесят шесть лет – это лишь средина, полдень жизни!
( 2002 г., после 7 июля)