Нагая градская могила.
Ни камня ей, ни крестовины.
И лишь земля не позабыла,
что дети вместе мяли вымя
её, и плут, и простофиля,
и отнимали друг у друга,
кусали до крови и пили
парные росы. С перепуга
им мнилось: высохнет источник,
и кто-то будет сыт по горло,
кого-то переплавят в прочих –
в бомжей, в подонков злую свору.
Прелестно! Этим – грабы, буки
и палисандр с кленовым шпоном,
а тем – мешок с верёвкой в руки;
щенкам погибшим непутёвым,
безродным – к чёрствому схорону,
в могилу к братьям, как на зону.
Никто не знает, в чём причина.
Но кость* даётся не по чину,
пусть этот – сын, а тот – проклятье,
и горб гробовый – только платье.
Всех уравняет пепелище.
Когда раскопы вскроют гроты –
не скажет смерть живущим, кто ты
и чьи одежды были чище.
* в контексте - кость как скелет; кость, данная самому человеку природой.