Я вычеркиваю из себя возможность вторжения во внутрь. Я окружаю себя тишиной. Добровольно осуждаю себя на одиночество. Одиночество – это я и ты. Но тебя нет. Остаюсь я. Ты не придешь, и я так и останусь охранять призрачные границы того, что когда-то называлось «мы».
Я волк, которого ты, приручив, сделала слабым безвольным щенком и выгнала за дверь, скулить, заглядывая в глаза прохожим, в надежде на ласку. Я не тратил время на поиск новой стаи, не верил, что когда-то, где-нибудь встречу похожих на меня. Я потерял все, когда ты захлопнула входную, чуть не прижав мне хвост. Я научился быть один. Я теперь невидимый простым смертным, сторож нашего с тобой одиночества. А ты даже не догадываешься, что я всегда рядом. Что я улыбаюсь, когда ты смеешься, и вою, когда тебе грустно. Когда ты сидишь, закутовшись в теплый плед и слушаешь новости, я, поджав уши, сворачиваюсь клубком у твоих ног. Когда ты встаешь ночью закрыть плотнее окно, потому что холодный ветер слишком сильно тревожит ставни – это я стучу, я прошу тебя открыть дверь. Прошу. Сразу пугаюсь того, что прошу. И прячусь. Я один. У меня никого нет. Я так хочу. Я твой и ни чей больше. Ни чья рука не коснется моей свалявшейся шерсти, которая бережет твои прикосновения. Я берегу нас. Таких, какими мы были. Я окружаю себя тишиной, боясь, что лишний шум не даст мне услышать как шуршат твои реснички, утопающие в ванильных снах.
Знаешь, почему я с тобой, даже когда ты не хочешь меня? Я люблю тебя. Все просто…