Нет же, будет и ныне мой почерк
Томно-твёрд. И я буду писать,
Чтоб забылся весь ужас той ночи,
Чтобы стало чуть раньше светать.
Это лишь глухота, а не муки.
Помню жар от ущербной луны.
Нет, не стали холодними руки,
Они были уже холодны.
Руки лгали. И взгляд изолгался.
А слова и подавно. И смех.
Я ни в чём в эту ночь не признался.
Я как будто бы умер для всех.
Ну а может, и правда, не стало
Меня больше на тверди земли.
И когда очень тихо светало,
Меня просто спасти не могли.
Сказать кратко? Куда же короче?
Помню: кошка присела у ног –
Чтоб растаял весь ужас той ночи,
Чтоб судьёю мне был только Бог.