В невнятной паутине разговора,
Где трепыхалось птицей
Брошенное слово
В силке обиды
На укоряющие лица
И чьё-то опостылое либидо.
Летело,обжигало и шипело слово
И черной маской опускалось
На долину полночь.
И вдруг я вылетел из круга ссоры,
Узнав,что я четырежды дурак и трижды сволочь.
Я вышел в горы
Посеять злость и семя белены
В горячий,торный
Ручья поток и борозду луны,
Чтобы остыть и в небо окунуться,
Вплетая в стих густй туман.
И,уходя от чувственной войны,
Прогнуться мыслью,
Окунуться в томный
Травяной дурьян.
Теряя рифму из дырявых рук,
Я находил её и падал головой в бурьян
И там я,просветлённый высью,
Слезою капал, от дурмана сонный.
И сам хояин леса выходил вдруг
На обрыв,задумчиво куря туман-кальян.
И лошадь утреней зари вбегала рысью
На небесный луг.
Я возвращался,
Полный,как кувшин вина,
Такой же терпкий и настоенный на травах.
По козьим тропам я,в долину,теплую от сна,
Как молоко.
Спускался я на круг вчерашней битвы,
А свежий ветер не забыл о наших нравах,
И разметя остатки жнитвы,
Трепал мне душу,словно паруса.
Очищенный и свежий,появился на крыльце,
И стих за пазухой припрятал
Увидев слёзы на твоём лице
Не высохшие с ночи,
На двоих
Я разделил пылающее солнце
И птицей-небылицей
Я выпустил из сердца крик
Взметнулся пущенной стрелой,
Что прежде прятался в горсти,
И там, он чистый и нагой
Он сплёлся с твоим криком и душой
И ветер по реке пустил
Союзом,резонансом
Двухголосое
"Прости!"