Из таллинских стихотворений
1. ЧАСОВОЙ НА ПИКК ГЕРМАН*
Этот вечер – только память,
Память ветра на лету,
Но ведь ветер не устанет
Завывать в органе труб,
Но ведь Вышгородом город
Ловит тот же синий дым,
И, как прежде, два собора
Дышат воздухом одним.
Только медленно обходит
Алый лОскут часовой,
И за ним по небу ходит
Черный штык над головой.
И опять, опять сначала –
Как и прежде, без затей…
Разве Линда не кричала,
Смерть баюча у грудей?**
Разве Домского собора
Кафедральная тоска
Не плыла по косогорам –
До уральского леска?
И чухонцев молчаливых
Средь чахоточных берез –
Гнусом здешним не морили?
Не бросали на мороз?
Нет, не в гроб, а просто в яму
Эту лагерную пыль –
Не ссыпали? В землю прямо –
Человеческий утиль?
…Но за поступью тяжелой
Кто услышит стон жены –
Так же бившейся над Доном,
Голосившей у Невы?
Кто ее слезы кровавой
Поцелуем след сотрет?
Нет тех губ, истлели… Вправо
Штык, помедлив, вновь идет…
ЛОскут вьется, ветер режет
Пайку ночи пополам,
Чтоб, едва рассвет забрезжит,
Загреметь по куполам.
И тогда, войдя в сторожку,
Часовой, на слово скуп,
Зачерпнув из бака ложкой,
На казенный дует суп;
Только в печке, сонно плавясь,
Прорастают тяжело –
Колыванской скуки завязь
Да горчичное тепло...
1978
_________________________________
* Пикк Герман (эстонск.) – Длинный Герман –
главная башня Таллиннского «кремля» на холме
Тоомпеа (Вышгороде) с постоянно развевавшимся
на ней в советское время большевицким флагом.
Стихотворение затрагивает тему массовых
депортаций народов бывшей России в период
существования на ее территории неадекватного
государственного образования – СССР.
** Линда – жена Калева, одного из героев эстонского
эпоса «Калевипоэг», горько рыдавшая над телом
умершего супруга; образ, связанный в эстонской
культуре с подчеркнутым выражением скорби.
2. НА СВЯТКАХ
Озвучи, мембрана ночи,
Дрожь родившейся звезды;
Сон, ворочаясь, так хочет
Сладкой сахарной воды.
Но мешают вздохи сена
Мышьей сказочной возне,
И течет, как яд по венам,
Лунный луч по щелям стен.
...Знает только пуппенмейстер*,
Что щелкунчик – это лишь:
Деревяшки, краски, клейстер
Да волшебной ночи тишь!
1978
–––––––––––––––––––––––––––––––––
* Puppenmeister (нем.) – кукольный мастер;
изготовитель рождественских “щелкунчиков”
для колки орехов.
3. КАК И ПРЕЖДЕ
Тронь зимы клавиатуру,
Черно-белый тронь разбег, –
Сквозь ледок ночной цезуры, –
Голосов, летящих вверх!
Станет бас альта превыше –
В переборах зимних фуг,
Колотя по днищу крыши,
Перевернутому вдруг;
Станет звезд горошек мелкий
Щелкать в скулы сонных труб,
Снеговой крутой побелки
Расковыривая струп;
Станет жить испугом галка,
Вниз повиснув головой, –
Онемевшая весталка
Ночи, сыгранной тобой;
Станет всё – как было прежде:
Тяжелея на весах,
Давят звуки весом прежним –
Тяжесть, тяжесть в небесах!
1978
4. В конце зимы
Где дремлет Вильянди* и снова
ты бродишь, словно в полусне,
зима уж исподволь готова
тебе напомнить о весне.
О том, что лед до дна изъеден
и весь слоится, как слюда,
а серый снег – и сир и беден,
и в полдень – талая вода.
И что готовы к вешней смуте
деревья, реки, облака,
хоть смысл замысленных распутиц
щще таинственен пока.
Известно лишь, что спор – недолог,
и в просветленности лесной
уже прозрачен легкий полог
над затаившейся весной.
Но город с ней еще в раздоре
и в переулках зимних тих,
хоть и ему придется вскоре
на мировую с ней пойти.
И пусть февраль на стекла дышит,
и солнце, крадучись в окно,
всё тот же луч слепой колышет
зимы, наскучившей давно, –
ты открывай, как тайну, снова
всё, что тебе она дала:
весною дышащее слово –
всё то, чем сердце в даль звала...
1978
____________________________________
* Небольшой город в центральной части
Эстонии.
5. На закате
Облака ли в бездну пали –
сторожа небесных кущ,
чтоб еще багровей стали
крылья их в горниле рощ?
Иль опять весна над нами
плещет алыми крылами?
Или пали облаками –
вод горящих ширь и мощь?
Просияй, вселенной лик, –
чтоб еще прекрасней пламя
в небо выплеснул на миг
золотыми зеркалами
солнца гаснущий родник!
Чтоб всю ночь бродила в прутьях
горечь ивовой воды;
чтоб взахлеб дышать распутьям
ветром, ветром молодым;
чтоб к утру по всем оврагам
закрутило колесом
переливчатую влагу –
водопадами лесов!
1978
6. Вечер в Гапсале*
Сосновой просеки дыханье сушит губы,
и на стволах смола ленива и густа –
зальет лишь к вечеру горячим воском трубы
органа рощ, и смолкнет он, устав.
Но полдень и в вечерних отголосках
всё будет в нем порою рокотать,
и звуки сонные оттискивать на воске –
июля, Баха, Балтии печать…
1978
_____________________________________________
* Гапсаль, или Хаапсалу, – приморский городок на
северо-западе Эстонии; известно “Воспоминание о
Гапсале” П. И. Чайковского.