О милиции родной
Нарвался раз на подлого мента.
И тот меня подставил как тетерю,
Решив свою ошибку залатать…
Один сподлил, а всем теперь не верю!
И даже где смогу, не помогу,
Отлично зная злую власти силу…
На сотню лишь один нашёлся лгун,
Но я обжёгся, что на жизнь хватило.
…А, впрочем, были ЛЮДИ меж ментов
(С такими пару раз встречался тоже)
И… столь же ярко помнится о том!
Но это исключения, похоже.
Профессия ведь, что ни говори,
А отпечаток свой кладёт на души
И изменяет многое внутри,
Каноны ей ненужные разрушив.
И также как все циники врачи,
В милиции весьма черствеют люди:
Мол, «Результат коль надо получить,
То наплевать, как он получен будет.
Раз люди – это лишь материал,
С которым полагается работать,
То и неважно кто кого пинал –
А главное, что арестован кто-то.
И, значит, будут премии, чины,
Порядок в протоколах и бумагах,
Где цифры лишь красивые нужны
Да вера в раскрываемость как в благо».
Вот так и жили: вроде, есть закон,
Но для самих служителей закона,
Похоже, будто и неписан он.
Или написан неопределённо
И лишь даёт особые права,
Что никому не подконтрольны вовсе
(У нас всегда умнее голова
Считалась, коль на ней фуражку носят!).
А ясно, безнаказанности яд,
Настоянный на безграничной власти,
Бить, унижать, решать «кто виноват»,
Увы, натуру делает зубастой.
Да, плюс, ещё специфика своя
Общения в среде довольно гадкой,
Меж стукачей, убийц, жулья, ворья,
Даёт «добро», чтоб перенять повадки
(Мол, «Раз с волками жить – по-волчьи выть!»).
Отсюда вера в правду жёстких жимов,
Приёмов подлых и дорог кривых,
Как в комплекс добрых мер необходимых.
Вот и выходит, что обычный мент,
Каким бы ни был он сперва хорошим,
Душой на подопечный контингент
Становится со временем похожим…
А, впрочем, ладно! Я же не судья!
Ведь если б жизнь моя была иная,
И на их месте оказался я,
То, может, был бы хуже их. Не знаю!
Всегда легко бурчать со стороны,
Мол, «Этот плох! И тот вон не годится!»
Но что же делать раз менты нужны?!.
Поверим в то, что подлых единицы…