Шла дорожка вдоль по кромке золотистых колосков,
Обводила поле тонкой, пёстрой вышивкой цветов.
А на небе блещет солнце, бьется рыбкою в сетях
Но от туч не защититься. Оно сдастся погодя.
А в руке сверкает месяц, серебристый, молодой,
Я за золотом пшеницы, по стежке иду с косой.
И она топорщит ости, будто шепчет меж собой,
«Ты иди себе приятель, не губи меня родной.
Мне ещё стоять-качаться, в ломкой ровности стебля,
К чернозёму пригибаться, жесткой гривой колоска.
Пожалей меня, мой милый, дай мне лето достоять,
Ты позволь осенним ливням хоть разок меня примять».
Но сверкает в мерном взмахе жертва злого оселка,
Мной заточена до блеска, бессердечна и ровна.
И дрожа под тихим звоном, все убиты колоски,
Грузом совести тяжелым опадают до земли.
А дорожка знай петляла вдоль по скошенным лугам,
И в стерне пережидала сентября дождливый гам.