Я иду на "Аиду".
На "Аиду" я еду.
На "Аиду" иду я,
Аиду-еду
Я вкушу терпеливо,
Вскрыв, как устрицу, Верди
Под сухим листопадом
В скрипичном ряду.
Жизнь насильно – невеста,
Но в партере два кресла
Каблукам моим presto
Сообщают в пути.
Так и быть, хоть до места,
Подхвативши под чресла,
Самого Радамеса
Я согласна нести.
Мимо сфинксов картонных
Я, как дщерь фараона,
Рассыпаясь на блестки
Бахромы золотой
(Демон-ревность, изыди),
Выйду к храму Изиды
Через мрак эфиопский
Над фиванской Невой.
Радамес на закорках, а дорога-то в горку…
Прозревая измену: "Неужели замена?"
На "Ромео-Джульетту"? Ненавижу балеты!
Верди, Верди, не выдай! Дай аншлаг и – "Аиду"!
Но, уж сидя в партере,
Я и Верди не верю:
Точно ль эта, у двери –
Не черна, не слышна?
Вдруг из трио, невидим,
Острием пирамиды
Голос – точно Аидин! –
Утверждает – она!
Фараонова дочка
Ходит тихо, с носочка,
Но, как в гулкую бочку,
В ухо – поступь ее.
Как ни ставили рьяно
Вы мне меццо-сопрано,
В этом трио упрямо
Я зальюсь соловьем.
Как поклажу, за спину
Я затылок закину,
Барабанов дубину
В лоб и по лбу стерпя.
Мы рабыни, Аида,
Наши поровну вины,
Наши сшиблены клины
В точке верхнего ля.
Перепой мне, Аида,
И беду и обиду –
И с тобою гобоем
Эту ля округля,
В полнолунии Нила
К итальянскому "Ио"
Я тихонько подстрою
Свое черное Я…
………. .
Тенор сорван. В простуде
Фараоновы слуги.
На пустеющем блюде
Настежь – раковин рты.
Об Аиде, о чуде,
Верди, бреде – о tutti,
Так, как с площади – люди,
Память, скройся и Ты.