***

ГОРОДА И СТРАНЫ

ПОСЛЕ ПУТЧА

Понедельник. Сентябрь. Чужбина.
Много солнца и мало тени.
Как хочу я увидеть сына
И прижаться к твоим коленям.

Много мусора, битых стёкол,
И на каждом шагу есть пиво.
Только мысли мои далёко:
В том краю, где тоскуют ивы,
Кудри свесив к озёрной глади,
Где в обшарпанных переходах
Молят нищие пешеходов:
«Дай копеечку Христа ради!»

Здесь убогих хватает тоже
И лачуг, и жилищ-сараев,
Но российские мне дороже.
Почему? Сам того не знаю.

А недавно, как взрыв, в эфире:
«SOS! В России начало путча!»
Вновь проклятое «вымя сучье»
Метастазами жаждет в мире
Задушить очаги свободы
И своих, и иных народов,
И разлечься навозной кучей,
Чтобы вновь изгонять и мучить.
…Вольный ветер рассеял тучи.

Вышивает узоры осень,
Цветом жёлто-багряным, сочным.
На висках серебрится проседь –
Раньше не было, это точно.

Понедельник. Сентябрь. Чужбина.
Много солнца и мало тени.
Боже! Дай мне увидеть сына
И прижаться к твоим коленям.

Ливан. Бейрут. 1991г.
 

ШАПИТО       





ВЕТЕР МЯЛ ПОКРЫВАЛО ОСЕНИ,
ДОГОРАЛ ИЗ ЛИСТВЫ КОСТЁР.
ЗА УХОЖЕННЫМ ПАРКОМ, В ПОЗНАНИ,
ВВЫСЬ ГЛЯДЕЛ ЦИРКОВОЙ ШАТЁР.

ШЛИ СПЕКТАКЛИ ЧРЕДОЙ БЕСПЕЧНОЮ,
НАДРЫВАЛАСЬ ЛИХАЯ МЕДЬ,
И С ТОСКОЙ ЧЕЛОВЕЧЬЕЙ, ВЕЧНОЮ,
В ЗАЛ С МАНЕЖА СМОТРЕЛ МЕДВЕДЬ.

НА КОВРЕ КУВЫРКАЛИСЬ КАРЛИКИ
И, УСЛЫШАВ  СТАЛЬНОЙ: «АЛЛЕ!»,
ПОЗАБЫВ О ДАЛЁКОЙ АФРИКЕ,
ПРЫГАЛ В ОБРУЧ УГРЮМЫЙ ЛЕВ.

ДЕТСКИЙ ГОМОН СТОЯЛ НАД ЛОЖЕЮ,
ТРОМБОНИСТ ВМЕСТО «СИ»  БРАЛ «ДО»,
И КОВЁРНЫЙ ВОРЧАЛ ПОД ЛОНЖЕЮ:
«ЧТО ПОДЕЛАЕШЬ? – ШАПИТО».

ШЛИ ГУРЬБОЙ НОЧЕВАТЬ В ГОСТИНИЦУ,
КОГДА ЦИРК  ПОГАШАЛ ОГНИ.
КАК-ТО ПИЛИ ЗА ИМЕНИННИЦУ,
(ПОВОД БЫЛ И В ИНЫЕ ДНИ),

И В ЖИЛЕТКИ ДРУГ ДРУГУ ПЛАКАЛИ,
ВСПОМИНАЯ И «КРЫМ, И РЫМ»,
И ВИНОМ НА КОСТЮМЫ КАПАЛИ,
И СЛЕЗАМИ СМЫВАЛИ ГРИМ.

И СТОНАЛИ, СМЕЯСЬ ДО КОЛИКОВ.
А К УТРУ, У КОЛОДЫ КАРТ,
ЗА ХРОМЫМ И ОБЛЕЗЛЫМ СТОЛИКОМ,
АКРОБАТА ХВАТИЛ ИНФАРКТ.

ПОЛЬША. ГДАНЬСК. 1993Г.


Ллоретт де Мар

Солнца багровый шар,
Моря спокойный лик,
Чайки гортанный крик –
Город Ллоретт де Мар.

Город – сплошной отель,
Город – старик рантье,
Взрыв роковых страстей,
Скопище жарких тел.

Долларов, франков хруст,
Разноязычный гвалт.
Рядом спешат индус,
Немец, еврей, прибалт.

Зрелой испанки стать.
Ола! Поют уста.
Трудно считать до ста,
Чтобы спокойно спать.

Смелых грудей эскиз,
Чёрная пропасть глаз…
Прямо Дали каприз
Иль Куприна рассказ.

Русских – хоть пруд пруди.
Видимо стали жить,
Смыв, наконец, с пути
Грязную накипь лжи.
-Эй, погоди! Постой!
-Будешь? Ямайский ром!..
-Может нальём по сто
В «Тройке», за тем углом?

-Водки? Конечно, да.
Пивом запьём хмельным!..
И замутит года
Пьяной беседы дым.

Пышным ковром из роз
Ждут мирриады звёзд.
«Быть иль не быть?» - вопрос
Жжёт воспалённый мозг.

Испания. 1995г.

ЭМИГРАЦИЯ

Эмиграция, эмиграция –
Напряжённый, нелепый сон.
В сорок лет далеко не рацио
Поворачивать колесо.

Но мириться с пожаров заревом,
В подворотнях качать права,
Знать, что Землю в зловонном мареве
Спрутом душит полынь-трава,
Что расиствующих молодчиков
Воет к бойне зовущий рог,
Что опять выявляют отчества,
Веру предков – помилуй, Бог!

И бредёшь по дороге совести –
Пьёшь сомнения горький ром –
Через кручи, пустыни, пропасти,
И набатом – небесный гром.

В сорок лет далеко не рацио
Поворачивать колесо.
Что ж: «Да здравствует эмиграция!» -
Напряжённый, нелепый сон.


 
НОСТАЛЬГИЯ

Утром в живописном городке –
Вотчине баварских королей –
Воздвигаем замки на песке.
Средь пахучих листьев соловей
Дарит миру трепетный романс,
И раскрыт зачитанный роман
На прекрасном русском языке.

А порой надежды и мечты
Рушатся под лавой бытия.
Вдруг полёт мятущейся звезды
Разукрасит сумрачную явь,
И волна забытой теплоты
Захлестнёт, терзая и маня,
И растает, словно сладкий дым.

Германия. Вюрцбург. 1998г.

МОСКВИЧКА

Зимний вечер захлебнулся снегом,
Спрятались от стужи даже птицы,
И беспечно разгулялось эхо
По озябшим улицам столицы.

Под курантов бой разбились сутки,
Выплеснув последние известья,
И путан запахнутые шубки
Стайкою вспорхнули у подъезда.

Стих аккорд в объятьях ресторана,
Но ещё звучит призывный хохот,
Алых губ истерзанная рана
Бередит проснувшуюся похоть.

Ты сидишь одна, забыв о боли,
Мастера ожившая картина.
Вдалеке цветы на вешнем поле
И улыбка маленького сына.

Цедишь кофе, вглядываясь в лица,
Жадно куришь, - что сказать, - привычка,
Как всегда, ждёшь сказочного принца,
Лимита вчерашняя – москвичка.

Москва. 1999г.




СОЧИ

Солнце и море - июльский приз
За холода и вьюги.
Юбки красоток ласкает бриз-
Главный шалун на юге.

Головы кружит беспечный флирт,
Манит любовью жаркой,
И загорелая страсть парит
Шалой и жадной чайкой.

Впрочем, попробуй-ка устоять-
Дрожь, как на эшафоте:
Взор впечатляет нагая стать
Сочной и смуглой плоти.

До исступленья гудят кафе,
Пылом хмельным объяты.
Пары в обнимку и под шафе
Ищут свои пенаты.

Там музыканты играют джаз,-
Рвётся душа от свинга,
Где-то полощут который час
Битлз, и попсу, и Стинга.

Стихли аккорды. Окончен бал
Под опахалом ночи.
Скоро ль опять занесёт судьба
В этот разгульный Сочи?

Сочи. 2002г.