Она была глиной, кровавой от веку,
и нравилось мясо горы человеку.
Он шёл, за собою тележку таская.
(Вон там, на равнине, его мастерская.)
Он шёл терпеливо, как всякий из горцев,
неся за спиною солёное солнце.
Под старой киркой тёмно-розовой массой
в тележке дрожало гориное мясо.
Усталым домой возвращаясь под вечер,
вполголоса пел он. И звёздная вечность
его изумляла... Он знал уже точно,
что синюю вазу душа его хочет.
Назавтра, чуть свет, у жужжащего круга
гончар, улыбаясь, касался упругой
и плачущей глины руками и сердцем, —
и слушалась глина: куда было деться!
Она побывала в растворе и печке,
она проходила пути человечьи,
пока, после долгой цепи превращений,
просоленный таец, мучитель и гений,
её не коснулся прохладною кистью... —
На тулово, взятый из образа-мысли,
тот вечер ложился: деревья, дорога
и точками — звёзды (щекотно немного);
по синему небу луны позолота...
Души вдохновенной ручная работа.
тулово - основная часть вазы ("туловище")