Моей бабушке и всем, пережившим и погибшим
в репрессиях...
Бабушка, любимая бабуля,
Родилась Ты, на Купальницу, в июле.
Как Святую, Агриппиной нарекали
И в купальских росах омывали.
Подрастала - ветры не касались,
Лишь шелка от вальсов развевались.
Под венец пошла по доброй воле
И детей растила, нежно холя.
Но в семнадцатом апокалипсис,
Разметал родных, как буря, листья:
Кто у белых, кто убит, кто за кордоном.
Расплатись, мадам, за них по соц. законам.
И отправилась этапом, вглубь Сибири,
От могилы на разливе мереть мили.
И под Томском, на лесоповале,
Снегом умываясь, целовала
Крестик сбереженный, гревший в стужу,
Да письмо расстрелянного мужа.
Но не помогло Христа распятие.
Похоронки две, как два проклятия,
В 45-м, на сынов - всю душу вынули,
И не Бог, а ты Его отринула.
И остаток века богомолица,
Лишь Пречистой Деве Богородице,
Все молилась, уверяя, что под силу,
Только Матери любая просьба к Сыну.
Бабушка, любимая бабуля,
Я храню твою мантилью кружевную,
Да старинную икону родовую.
А в беде прошу лишь Матерь Пресвятую.
Прошу прощения, что "апокАлипсис" не с тем ударением.