Такая яркая вспышка. Когда мы успели сгореть дотла?
Я радуюсь рыжему солнцу, тому, что вообще жива.
Прячу твои футболки, зубную щетку, цветные фото.
Читаю, стираю письма. Я знаю где, но не знаю кто ты? …
Вот только память (хорошее помнишь долго) как ее удалить?
Клин клином? Но вот сомневаюсь, смогу ли я повторить.
С каждой потерей я становлюсь слабее, а главное все черствей.
Но может быть так и нужно, в этой (нашей с тобой) Москве.
Разучиться летать, целоваться часами, верить в судьбу.
Ведь судьбе все равно, что на счастье у нас табу.
Можно резать вены, колоть в них что-то, но дело в том,
Это все отпустит, растает дымка, ну а потом,
Осознает каждый, что где-то слева в груди живет,
И еще стучится, терзает больно, на части рвет.
Но никто не спросит у сердца правды, пускай молчит,
Для болезни этой мы только сами себе врачи.
Уходить не больно, больнее дальше вот с этим жить,
Но наверно нужно … кому-то нужно … а нам? Скажи?