В январском снегу утопал подоконник.
Большие зрачки её были спокойны,
и только в глубоких точёных глазницах
дрожали две тени, как тушь на ресницах.
Дремали предметы, жильцы и растенья.
Она проходила сквозь двери и стены
со звуком, как будто бы рвали бумагу,
не бросив ни слова, не сделав и шага.
Она миновала ступени, перила,
светя всё тревожней, все ближе. И было
в её осторожном задумчивом свете
немного от жизни, немного от смерти.
…По мягким коврам, поседевшим от пыли,
она проходила вслепую, навылет,
сквозь хлопок и шёлк, сквозь суставы и кости,
легко, как хозяйка, и тихо, как гостья.