Раздёрнув шторы, форточку открыв,
коленом голым встав на подоконник,
она курила...
Косо и наклонно
блестели крыши, глянцево мокры.
Двора колодец был заполнен тьмой.
Во тьме – темнее тьмы – темнели тени.
И тьма тянула сквозь теней сплетенье
к её колену щупалец босой.
Темнело споро. Зная ремесло,
ночь на антеннах повисала смело,
гасила мир, но матово белело
её колено, сумеркам назло.
И в призрачной прозрачности окна,
опёршись лбом на согнутую руку,
коленкой круглой радуя округу,
она стояла, тьмой обрамлена…