Цветочные часы

               
                Сильному, мудрому, верному. Другу и мужчине.

                http://www.youtube.com/watch?v=Us4DnlB9xeU

 
ДАШКА.
 


Объявили посадку. Даша начала нервничать. «Ну и какого чёрта?» - спросил сердито внутренний голос – «Ты сама решила. И нечего, теперь, нюни распускать». Она решительно встала, потом повернулась, словно ждала кого-то увидеть, на секунду задержала взгляд на пустеющем коридоре, еще раз глянула на телефон, улыбнулась и решительно двинулась к выходу на взлетную полосу.

Улыбаться она научилась давно. Никто и никогда не мог понять, что творится с ней из-за этой самой улыбки.
Ей было лет восемь, когда мама выложила перьевые подушки сушиться на солнышке. Она сторожила доверенное ей богатство, сидя на одной из них и весело болтая худенькими ножками. Подушки были в чудесных, совсем новеньких наволочках в цветочек. Через пару минут появилась стайка подружек. Ирка рассмеялась и попыталась стащить её, потом они стали по очереди плевать на подушки. Она спустилась и ударила зачинщицу по носу. Алая струйка побежала к Иркиным губам. Та завопила на всю улицу и бросилась к дому. Когда Дашка вернулась, таща в руках огромную подушку, там уже были Иркины родители. Мать посмотрела на неё строго и дала увесистую затрещину при всех. Она глянула на неё глазами полными слёз, а потом, повернувшись к родителям Ирки с улыбкой, сказала: «Дядя Лёша, мама плохо себя чувствует, принесите, пожалуйста, подушки».

Несколько лет спустя, уже в старшей школе, когда  её вызвали к директору за то, что она сорвала урок, вылив графин с водой учителю на голову, она только молчала, смотрела в окно и улыбалась. Кто мог увидеть за её улыбкой, как три ночи подряд она писала доклад по Истории. Нет, это не был доклад. Это была история жизни одного маленького народа. Она рассказывала взахлеб о зверствах фашизма, о концентрационных лагерях, об истреблении евреев и о силе их духа. Она поведала историю своей бабушки, которая в годы эвакуации потеряла четверых детей, муж которой пропал без вести, средний сын в 16 лет подделал документы, чтобы попасть на фронт, а мать, оставшись в Белоруссии, была закопана фашистами живьём. Она рассказала историю любви еврейской девушки и немецкого офицера, которому было приказано расстрелять её…. После её рассказа в классе еще минут пять царила полная тишина.
- Ну что ж, неплохо, - сказал учитель. - Любовь? Неплохо, неплохо, особенно для урока литературы… Вам бы романы писать,- ехидно улыбнулся он и вполголоса добавил: - на своей исторической Родине.
И  вывел ей жирную тройку в дневнике.

Потом, уже гораздо позже, когда тяжело заболела дочка, она всю ночь просидела в ванной и проревела под шум воды. А утром  вышла, с сияющей улыбкой и распухшим носом, и сказала только одну фразу: «Мы едем в Израиль!».
Уже здесь, в Израиле, когда она заговорила с мужем о втором ребёнке, и он ответил: «Ты хочешь меня в своей Израиловке на всю жизнь удержать?», она просидела часа два на улице, потом зашла с улыбкой и без слов пошла к компьютеру.

Следующую её улыбку, он увидел только перед самым его отъездом в Россию. Дней за пять.
Тогда приехал Егор. Он стоял на коленях посреди их маленького городка, он обнимал и целовал её руки. «Прости, прости, прости… Я метался, я боялся, я наделал столько ошибок и натворил столько глупостей,  но я всё понял! Я понял! Я люблю только тебя! Я хочу быть только с тобой, слышишь?!» Она пришла такая счастливая, и муж, увидев её глаза, схватил её за плечи и начал трясти: «Что? Что? Что происходит?!» Дашка только смотрела ему в глаза и  улыбалась.

Егору  повезло больше чем другим. Он видел её улыбку. Настоящую. Солнечную, сияющую. Когда она, как чумная носилась по городу, то выбирая ему подарок на день рождения, то болтая с ним по телефону, то сидя ночами около компьютера и рифмуя строки, которые рождало её нежное и любящее сердце. Это было с ней впервые в жизни. Чувство, переполняющее ее через край, она не слышала и не видела ничего больше, она жила лишь им, думала им, дышала им. Она просыпалась каждый день с улыбкой, выходила на улицу, и от нее исходил такой свет, что прохожие, взглянув на ее лицо, невольно начинали мечтать и улыбаться ей в унисон.
«Господи, неужели это происходит со мной? Неужели и правда счастье есть?»
«Конечно. Но кто говорил, что оно будет вечным?» - проскрипел ей с издёвкой внутренний голос, когда она пыталась сквозь его шум разобрать слова в телефонной трубке: «Понимаешь, не сейчас, я тебя умоляю...У нас ещё будут дети. Понимаешь, у меня проблемы, я боялся сказать тебе, я боялся, что ты бросишь меня. Моя жена - она беременная, я не могу её оставить  сейчас. Ну подожди немножко. У нас всё будет. И малыш. Ну ещё чуть-чуть. Только не бросай меня, только подожди. Я так люблю тебя».

Она улыбнулась и положила трубку.




   ЦЮРИХ.



- Дашка!!! Ура!!!
Она услышала голос, походивший скорее на крик.
- Ирка, неужели ты? - Даша обернулась. - Ты совсем другая! Нет, ну вы посмотрите
на неё - леди!
  Ирка сделала оборот на 180, и длинный алый шарф на её шее плавной волной растворил воздух.
- А ты – рыжая?!
- Да вот, не знаю…
- Тебе очень идёт. И стройная, как берёзка. Слушай, ну ты даёшь!!! В крови скольких девственниц ты купаешься? А чего глаза, как у побитой собаки? Так, Рыжая, - к чёрту всех ёжиков! Пусть гниют себе в своих помоях. А у тебя впереди отпуск..и целая жизнь!
- Герберт, дорогой, - она с ласковой улыбкой обернулась к элегантно одетому мужчине,  вышедшему из машины, - позволь тебе представить мою самую близкую, самую лучшую, самую настоящую и единственную подругу детства, которая когда-то  сделала из меня человека, дав мне по носу!
Голубоглазый  улыбающийся Герберт долго тряс Дашкину руку и только с последними словами Ирки на его лице, вдруг, появилось недоумение. Он даже руку Дашке перестал трясти.
- Ох уж эти мне … - никаких эмоций и понимания, прямолинейные швейцарские каштаны - рассмеялась Ирка. - Так, ну всё, сейчас к нам, ты отдыхаешь, а  вечером званый ужин и... - Ирка таинственно улыбнулась - сюрприз для тебя.

Ирка разбудила её в шесть.
Какой воздух, Ирочка! Как же здесь хорошо!
- Ха! Ты ещё не видела ничерта. Я тебе подготовила тааааакую программу!

Когда Дашка вышла, стол уже был накрыт, и за ним вполголоса говорили какие-то люди. Как только она появилась в дверях, в своей коротенькой юбочке - наступила пауза. Даша поймала восхищённые взгляды присутствующих. Потом началось шумное оживление. Герберт стал предлагать ей стул, женщина напротив протянула ей руку, к ней присоединился лысоватый мужчина, с лицом доброго волшебника - по всей видимости её муж.
- Позвольте и мне тогда, - раздался ещё один голос. И перед  Дашей предстал высокий симпатичный мужчина  лет сорока, с весёлыми, как у мальчишки глазами.
- Нет-нет, я должна сама всех представить,- оживилась Ирка.- Даша, -  это партнёры моего мужа и очень хорошие наши друзья. А это... - она многозначительно улыбнулась - мой самый лучший друг, в этой удивительной  и  далекой стране - Андрей.
Озорной огонёк в глазах мужчины перешел в чудесную светлую улыбку, он подошёл к Даше и  поцеловал руку.
- Даша, - смутилась она.
- Нет, Вы - золотой лучик в этот пасмурный день. Смотрите, как стало светло с Вашим появлением, - он снова улыбнулся.
- Так, всё, у меня всё остывает, ну садитесь уже, - засуетилась довольная Ирка.

Они пили вино, ели запечённую утку, Ирка переводила ей слова. Швейцарцы оказались добродушными и совсем не прямолинейными. Они расспрашивали её про Израиль, а она, с удовольствием рассказывала им, и лишь временами во взгляде её появлялись грустные оттенки. Андрей сидел напротив и только внимательно слушал и смотрел на неё.

- Ирка, а кто он? - спросила Дашка, принеся ей тарелки на кухню.
- Он? Он – Андрюшка, - рассмеялась Ирка. - Правда симпатяга?
- Не знаю... У него глаза, как у мальчишки, но он, иногда..., у меня мурашки по коже от его взгляда. Он таааак на меня смотрит!
- Ха! Привыкай, дорогая, ты женщина - достойная восхищения! Я ему много рассказывала о тебе.
- Ну, Ир...
- Нет, только про твои стихи и мечтательность.
- Девочки, а вы не хотите подняться на Поли-Бан? - раздался голос Андрея. - Три минуты пути - и у ваших ног, в океане огней, окажется весь город, во всей своей вечерней красе.
- Ой, Дашка! Это такое чудо!!!
Это, действительно, было чудо. Они поднялись на машине, и она увидела город в блеске сверкающих вечерних огней и цветов. Он был похож на золотое сокровище, лежащее на серебряном зеркале озёрной глади.

Весь следующий день, Ирка водила её по Цюриху. Они бродили по старому городу, с каменными мостами и башнями, и Дашка приходила в восторг от вида соборов, витражи одного из которых были украшены картинами Марка Шагала, восхищалась самыми большими швейцарскими часами, подолгу не могла оторвать взгляд  от вида  старинных отелей на Лиммате, где когда-то останавливались  Гёте, Дюма, Моцарт, с упоением слушала уличных музыкантов, с улыбкой  наблюдала за  танцующими около них влюблёнными парочками и любовалась живописными улочками и переулками, с чудесными домиками в готическом стиле, перетекающими в воплощение чистоты и порядка центральную Банхофштрассе, с её храмом торговли и штаб-квартирами мировых банков… Она влюбилась в этот город с первого взгляда.

- Дашка, завтра  мы едем в нашу «резиденцию» в Люцерне,- сказала Ирка в тот момент, когда у Дашки зазвонил телефон.
- Это что за номер?
- Бери трубку!
- Алло?!
- Дашенька,- раздался в трубке приятный голос, - я  вчера... я хотел Вам сказать...Вы - чудо! Вы самая прекрасная женщина из тех, кого я когда-нибудь видел!
Дашка суровым взглядом посмотрела на Ирку.
- Даша, если Вы только позволите, я бы хотел ещё раз увидеть Вас. Подумайте, пожалуйста. Не отвечайте сейчас. Я позвоню.
- Ир, ну зачем это? Зачем ты дала ему мой номер?
- Даша, послушай меня. Ну что здесь такого? Ну ты же отдыхать приехала. Ну что ты целыми днями со мной будешь кататься? Ну разочек поужинаешь с ним, ну поговорите. Ну доставь парню радость. У него и так её немного.
- "Ну - ну - ну",- Даша передразнила Ирку.- Хитрющая ты. Ну..., - она улыбнулась, - ладно - он просит так.

У нее снова зазвонил телефон. Нет, это  было сообщение.
«Люблюскучаю… скучаюлюблю… люблюскучаю… скучаюлюблю… люблюскучаю… скучаюлюблю…»
Даша  растерянным  взглядом посмотрела на Ирку.
- Ну, что там? Ну что ты молчишь? Ну, блин, дай сюда! И Ирка выхватила телефон из рук застывшей Дашки.
- Это что ещё за азбука Морзе? Ааааааaaa, ёжики проснулись. Только вас сейчас и не хватало. Дай-ка, я ему отвечу!
- Нет, не надо, Ирка, я сама.
- Ну, да, знаю я твоё «сама», так и будешь, теперь, со своих смс не слазить. И Ирка угрожающим взглядом посмотрела на телефон.

Ночью ей снился удивительный сон. Она ехала на машине. Среди цветущих альпийских лугов. Рядом с ней сидел Егор, а на заднем сидении маленькая рыжая девочка…
Она проснулась и схватилась за телефон.
« Доброе утро. Как спалось на новом месте»?
« Егор, мне снился тааааaакой сон…!»
« Сделаю всё, чтобы ехать с тобой и с Рыжей  на машине» - пропел новым смс телефон.




   АНДРЕЙ.



Люцерн был всего в сорока километрах от Цюриха. Даша сидела на заднем сидении огромного джипа и болтала ножками, как ребёнок.
- Нет, ну и что ты светишься, как медный пятак? - спросила Ирка и покачала головой.
- Да нет, Ир, просто тааааак красиво! Какая же красивая страна... Я влюбилась в неё!
- Ну да, влюбилась она, только не сегодня и не в Швейцарию -  проворчала Ирка.
- Дамы, вам хотеть кушать? Я знать вкусный ресторан, - с хитрыми нотками в голосе сказал Герберт.
- Герби, я тебя обожаю!- воскликнула Ирка и нежно поцеловала его в щёку.

Ресторанчик был чудесный, c французской изысканной кухней и очень уютный. Сначала им подали потрясающего вкуса рыбу в пикантном соусе, потом был какой-то удивительный фондю и в завершении - вишнёвый торт.
- Ну как Дашка? Вкусно?! Вот-вот, это тебе не израильский кашрут.

И тут она услышала оживлённую французскую речь у стойки бара:
«Andre,Andre, nous sommes si heureux de vous voir. Soyez le visiteur cher, Andre».  Дашка обернулась и увидела сияющие глаза того, к кому были обращены эти слова. Он прошел мимо, не обращая внимания на назойливого хозяина, по пути пожав ему руку. Весь он, его взгляд, его мысли  были устремлены к столу у окна, туда, где светилась рыжая головка.
- Ребята, как же я вам рад! – он с благодарностью кивнул Герберту из-за спины Дашки.
- И мы Вам очень рады, Андрюша – пропела Ирка и стала строить Дашке какие-то смешные гримасы, с угрожающими нотками и беззвучными словами.
Дашка невольно рассмеялась.
Андрей тоже улыбнулся, или звону её смеха, или для того, чтобы скрыть накатившее, вдруг, смущение.
- А у меня выходной сегодня.
- У тебя? Разве такое бывает у тебя? - Ирка посмотрела на него с искренним удивлением.
- Наверное бывает...? -  нарочито удивлённым тоном произнес Андрей. -  И ради такого случая, и с позволения хозяев стола, - он стал запинаться, - с позволения Дарьи Валерьевны... Ой, Даша, можно я Вас украду?
- Нет, Андрюшечка, Даша ещё не видела нашей люцернской «фазенды».
- Обещаю вернуть её к вечеру, в целости и сохранности.
- Ну как, Даша, согласна?
- Согласна!

Весь день они катались вокруг Люцернского озера, лишь иногда останавливаясь у самых удивительных мест. В эти моменты  Дашка с наслаждением кормила лебедей, вдыхала аромат восхитительных цветов и трав, а он с восхищением наблюдал за ней.

Вечером они заехали в Веггис, очаровательный городок на берегу Люцернского озера. Они расположились на уютной террасе открытого кафе и пили необыкновенного вкуса вино. Андрей рассказывал ей о Швейцарии, а Дашка с упоением слушала эти рассказы и наслаждалась мягкой прохладой вечера, его теплым  голосом, дивной музыкой, пышной зеленью и тонким ароматом магнолий и каштанов, в которых утопал город.

- А знаете, Даша, среди гостей этого города были такие великие люди, как Эмиль Золя, Александр Дюма, Марк Твен, Сергей Рахманинов... А теперь - здесь еще и Вы.
- Скажи, Андрей... Можно на ты? - перебила его мысли смущённая  Дашка, - а ты один здесь?
- Почему один? Нет, я с дочкой! - и  его мальчишеские глаза засияли счастьем.- Знаешь, ей  всего пять, но она - чудо! Вчера вот притащил ей набор для фокусов. Она открыла его  - глазки заблестели. А я у неё тихонько спрашиваю: «Келли, а  волшебное слово»? А она посмотрела на меня таким смешным, растерянным взглядом, потом чуть задумалась и спрашивает: «Трахтебидох?»
Дашка улыбнулась с теплом и нежностью.
- А где её мама?
- Мама? Мы с ней давно расстались, Дашенька.
- Как? Вы разошлись, а малышка живет с тобой?
Ну что ты, - он запнулся - просто у неё сейчас практика в Париже два месяца, но она скоро вернётся и Келли заберёт. В его мальчишеском взгляде промелькнула боль.
- Ну а ты, Дашенька? Чем ты живёшь?
- Я - живу! - неуверенно ответила  Даша

Они возвращались в Люцерн поздней ночью. В машине играла удивительная  музыка. Дашка смотрела в окно, думала о маленькой девочке, о каштанах в Веггисе, о рассказах Андрея, и совсем незнакомое и какое-то удивительное тепло окутывало её от этих мыслей.


- Ирка, как  же тут здорово!- воскликнула Дашка, открывая окно и вдыхая прохладу летнего утра.
- Ха! А я тебе что говорила? Ты еще не видела нашего моста. Сейчас, дорогая, кофе и - Люцерн наш.
- Ирка, а  у Андрея что с женой?
- А что с ней?
- Он сказал, что она уехала на практику.
- А, да?  Ну, да - «на практику». У неё практика такая. Она с него бабки выманит и - «на практику» - то в Париж, то в Рим. Она ни дня не работала. У неё депрессия. Ну, как дочку родила, так и депрессия. На развод подала. А когда опомнилась, стала деньги с него тащить «на дочку». Она в этой депрессии уже 5 лет сидит. Денежки получит, дочку ему спихнет и «на практику». А после «практики» снова в депрессию - до новой «практики».
А что, Дашка,- Ирка присела - понравился он тебе?
- Хороший…
Ха, хороший?!  Да он – мужик! Сильный, умный. Он слова ей грубого не сказал никогда. Столько  лет терпеть такую дрянь... Понимаешь, он пахал день и ночь. Эта финансовая компания только на нём и держится. А она в это время... Он её еле уговорил ребёнка родить. Она Кельку вообще не хотела. А он, когда Келька родилась, он сидел на полу в ванной и плакал. Я случайно зашла и увидела. Я никогда не видела его слёз. Никогда!!! Ты можешь поверить, чтобы мужик  плакал от счастья, что у него есть ребёнок??? А эта сука...
- Ирка, ну а ты-то чего злишься? Ты что на него виды имела?
- Дура ты, Дашка. Мы с ней первое время лучшие подруги были, через неё я с Андреем и познакомилась. А потом... Как-то Герыч мой уехал и телефон дома забыл, а он трезвонит и трезвонит. Ты же меня знаешь, я не ты, клуша доверчивая, я телефончик взяла, а там одно сообщение за другим, одно за другим... Ну я в ответные и залезла. А от  Герыча моего только одно и было:
«Ich bitte die Verzeihung, Ljudmila, aber es ist ausgeschlossen».- "Я прошу прощения, Людмила, но это исключено", - перевела Ирка.- Людочка - людоедочка! А Герыч-то мой? Каков, а?
- Ирка, ну ты даёшь... - в телефон. А Герыч твой - умничка и золото!





* Andre,Andre, nous sommes si heureux de vous voir. Soyez le visiteur cher, Andre -
Андрэ, мы столь счастливы видеть Вас. Добро пожаловать, Андре.




   ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА.



Всю следующую неделю они путешествовали с Иркой по Швейцарии.
Даша была очарована.
Они остановились в живописнейшем месте, в одном из самых красивых городов на Ривьере - Монтерье. Это был настоящее чудо. Здесь не было вечно куда-то спешащих людей, все было  степенно и размерено. Город утопал в вечнозеленых деревьях и благоухал цветами. Вокруг возвышались Монблан и десятки других горных вершин, поднимающиеся к небу на несколько километров, альпийские горные массивы - страна лыжных курортов, излюбленное место воздухоплавателей и дельтапланеристов, а на востоке уютно расположились миниатюрные дачные домики, утопающие в тени виноградников. В этом городе когда-то жили Набоков и Стравинский, именно сюда приезжали художники, поэты и музыканты. Город-сказка, дающий вдохновение и непреодолимое желание жизни…

По вечерам они сидели на террасе их номера, пили ароматный чай с мятой и болтали.
Ирка рассказывала о знакомстве с Гербертом, о том, как мама его долгое время не принимала ее у себя, пока не умер отец Герберта, и Ирка лично не занялась и устройством похорон, и заказом памятника.

- Ирка, а почему у вас нет детей?
- Даш, ну ты же помнишь меня в молодости. Это ты у нас была святая еврейская девочка, летающая в облаках и периодически выливающая на голову учителям графины с водой… Ну вот, а теперь, что только мы не делали - не получается… Но знаешь, мы хотим усыновить мальчика.
- Дашка отвернулась, и на ее глаза навернулись слёзы.
- Эй, ты чего, Дашулька моя, ну что случилось?
- Да нет, Ирка, все хорошо.
- Не ври мне, я же вижу. Ты что любишь его до сих пор? Он что обидел тебя? Даш, ну прекрати ты реветь, ты можешь объяснить?!
- Ир, я потеряла малыша…
- Что??! Какого малыша??! Где потеряла??! Когда??!
Ирка замолчала. До нее дошёл смысл слов, и она поняла глупость сказанного.
- Да есть ли Бог на этом свете??? - лицо ее перекосилось ужасом.
- Ир, просто нельзя было иначе.
- Кому нельзя? Где нельзя? Кто сказал, что нельзя?
- Нельзя - и всё! - отрезала серьезным тоном Дашка. Слезы на ее глазах высохли, и она улыбнулась своей ненастоящей улыбкой.
- Знаешь, Даш, я думаю, что Бог есть. Нет, я точно знаю что он есть! -  с угрожающими ноткам в голосе сказала Ирка.
А пока... А теперь - жить, Дашка!!!

Каждый день они посещали новые места, и Ирка с радостью ловила восхищенные взгляды Даши.
Прекрасная Лозанна, с её оригинальными домами, старыми мостиками и изысканностью готического собора Святого Франциска, возвышающегося над старой частью города; милый,  добродушный Вивье, его живописные крестьянские рынки и площадь виноделия, где местные виноградари  устраивали  праздник, разливая свое вино каждому желающему; великолепная Женева, усыпанная старинными замками, с ее нарядными парками, прелестными и уютными кафе, светящейся голубой гладью озера и волшебством фонтана Же До, струи которого взмывались вверх на высоту почти более ста метров, как будто символизируя этим  стремление ввысь, к небу, в царство света...

Но больше всего Дашку поразили восхитительные цветочные часы в центре города из нескольких тысяч  живых цветов. Она стояла, как заколдованная, и не могла отвести от них взгляд.
- Знаешь, Ир, они похожи на любовь, – сказала Даша.
- Выдумщица ты моя,- улыбнулась Ирка.
- Нет, совсем нет. Вот смотри... Сначала приходит весна, и заботливые руки двух людей высаживаю в землю семена, потом, стрелка делает несколько оборотов и появляются маленькие зеленые росточки. Они, эти  двое, берегут каждый листик, каждый появившийся бутон, поливают его, защищают от ветра, дождя и холода. И вот, лето в самом разгаре, и - шедевр создан. Он благоухает и радует глаз... Идет время, стрелка часов делает свой отсчет. Кто-то меняет узор, высаживает свежие виды, в рисунке появляется новая палитра, одна сменяет другую, но остается главное - чудо созданное двумя людьми.
Бывает и по-другому. В сердце одного из них приходит осень. «Слишком броская картинка, она приелась», - думает он, - «Интересно, насколько его хватит?» - и с корнем выдирает самые красивые бутоны. А второй продолжает верить и пытается сохранить хоть что-то. Но сил не хватает. Зимняя стужа. А цветы - они живые. Они не терпят равнодушия, предательства, злобы, холода. И они начинают увядать один за другим.
Каждый день тот, для кого эти цветы были самым дорогим на свете, приходит и смотрит на стрелки часов и оголенную землю... Но однажды...в одно прекрасное утро, на опустевшей земле вновь пробиваются зеленые  ростки. Почему и откуда им взяться, спросишь ты?
Да потому, что это место создано для жизни! Потому, что в нем столько тепла и света, потому, что оно снова согрето весенним солнцем и потому, что это место немыслимо без цветов!
- Дашка, ну ты даёшь! -  Ирка открыла рот от удивления.
А когда они стали спускаться по ступенькам, уводящим их в кварталы старого города, она еще долго оборачивалась и смотрела на стрелки, утопающие в радужных лепестках.

Казалось, что романтическая душа Дашки нашла свое пристанище. Она вдыхала Швейцарию полной грудью и влюблялась в нее все больше и больше, постепенно становясь ее частью и отдавая ей свое сердце. По ночам, когда Ирка спала, она подолгу сидела на террасе и смотрела на звезды. Иногда она писала. Это были маленькие зарисовки, похожие на ее мечты и ее сны…

Андрей часто звонил. Он находил любую причину, лишь бы услышать Дашкин голос и радовался как ребёнок, даже болтая ни о чем...
И каждый день приходили сообщения из Израиля:
«Очень сильно скучаю!», «Люблю тебя, Дашка, и всё будет прекрасно!», «Обожаю тебя!»




   КЕЛЛИ.



Они возвращались в Люцерн немного уставшие, но с прекрасным настроением. По пути они заехали в Иркин магазин сувениров, где Ирка строгим тоном отдала указания молоденькой продавщице, потом они заскочили в банк к Герберту, но его там не оказалось.

- Герберт, дорогой, ты дома? - Ирка распахнула дверь.
- Мои дамы вернуться, я вас сильно ждать!
Он улыбнулся своей сияющей улыбкой и подхватил на руки прыгнувшую к нему в объятия Ирку.
В комнате был накрыт стол с фруктами, вином, сыром, удивительным и ароматным блюдом, похожим на жаркое в глиняных горшочках и мясным пирогом, сделанным по особому секретному рецепту Герберта, завершающей деталью которого была фигурка птички из теста.
- Герберт, Вы так вкусно готовите. И Вы - настоящий художник!
- Я художник? Я только делать эти птички. Когда есть мой муза. Я очень ждать свой муза - он с нежностью посмотрел на Ирку, - и делать это странно.
- Специально,- поправила его сияющая Ирка.

У Дашки зазвонил телефон.
- Даша, это Вы?  Я так рад! Я так рад, что Вы вернулись! Как Вам Швейцария? А Альпы? А Женева? Правда чудо? Вам нравится здесь? А Вы знаете, у меня есть к вам предложение. Вы же уезжаете скоро. Давайте сегодня погуляем по Люцерну. Я рассказал о Вас Келли. И она так просила увидеть тетю-золотой лучик... Он говорил без остановки, не давая Дашке вставить ни слова.
- Конечно,- ответила она, и, увидев, как засияла Иркина физиономия показала ей кулак.
Андрей приехал с букетом потрясающих белых роз.
- Дашенька, мы только заберем Келли из сада и отвезем к маме, Вы не против? Ты,- поправился он.
Даша улыбнулась.

- Здравствуй, тётя-лучик, - сказала на чистом русском малышка и внимательно стала разглядывать Дашу. Когда они сели в машину, и девочка оказалась за ее спиной, у Дашки защемило сердце. А та начала  щебетать, словно птичка и, как ни в чем не бывало,  играть с Дашкиными волосами.
- А ты знаешь, я умею плести косички. А ещё у меня есть волшебная палочка. И ещё у меня есть кот, его зовут  Гера, как дядю Герберта.
Потом  она стала напевать  веселые песенки на немецком, а когда наступила пауза, она наклонилась к Дашкиному уху и заговорщическим тоном прошептала: «Ты очень красивая, и папа в тебя влюбился».
Дашка повернулась, взяла ее ручку в свою и долго перебирала маленькие пальчики, опустив взгляд...
Когда девочка выходила из машины, она остановилась и пролепетала:
- Я скажу бабушке - она мне тоже нарисует такие красивые ногти! И побежала в сторону дома.
- У тебя не дочка, а чудо!
- Даша!!! Даша, это ты - чудо! Я не мог произнести ни слова. Она всегда такая тихая, она редко сходится с людьми, я был просто в шоке. От тебя исходит такой свет и тепло, тебя невозможно не любить!

Весь оставшийся день они гуляли по Люцерну, катались на маленьком катерке по озеру, бродили по набережной, и Дашка сфотографировалась с «живыми скульптурами». Потом они прошлись по деревянному мосту, украшенному с обеих сторон цветами, зашли  в башенку, в которой когда-то была церковь, а вечером сидели в кафе на набережной и слушали звуки скрипки.
- Спасибо, Андрюш,- нежно сказала Даша, когда они подошли к Иркиному дому.- Я только хотела... «Что  растаяла?» - рассмеялся  внутренний голос - «Ты уже забыла чего стоит счастье»?
- Это тебе спасибо,- перебил ее мысли Андрей. За вечер. И за то, что ты есть или просто снишься...




   ЦВЕТОЧНЫЕ ЧАСЫ.



Последний день перед отъездом они мотались с Иркой по магазинам, и Дашка покупала подарки родным.
- Ну вот, кажется все, - сказала Ирка.- Маме, папе, сестре, её мужу, дочке.
- Нет, подожди...
- Что ждать?
- Мне нужен еще один...
- Кому еще один? Так, Даша, только не говори мне...
- Ну так, на  всякий случай, у него же скоро день рождения.
- День рождения???  Тогда купи ему пачку памперсов и пачку... сама знаешь чего! - прошипела Ирка
- Ирка!!!
- Что Ирка? Я уже 37 лет Ирка. Пошли, непутевая, иначе я тебя  сейчас по голове стукну. И Ирка утащила Дашку за руку.


Даша собирала чемодан, Ирка с Гербертом носились вокруг, помогая укладывать ей вещи.
- Даша, я мечтал дарить это для Ваш папа, - Герберт прижимал к себе удивительную шахматную доску с фигурками из слоновой кости.
- Нет, нет, я не могу это принять, это безумно дорого.
- Так! Дают - бери! - приказным тоном сказала Ирка. - А это Софье Ефимовне передашь от меня лично -  сумочка  от  «Fergie»  пусть  порисуется  перед  дедками. А  дочке твоей, красотке длинноногой, у меня тоже есть подарок. Ты пока вчера бродила, я купила,- Ирка хитро улыбнулась и достала с верхней полки шкафа фотоаппарат.- Пусть снимается и пусть мальчишки от этих кадров к ее ножкам штапелями - вот!
- Ирочка, спасибо родная, какая же ты у меня хорошая! - Дашка взглянула на часы - Аааааааа!!!  Мы уже опаздываем.
- Ничерта мы не опаздываем, времени еще полно, и вообще надо посидеть на дорожку  – заволновалась Ирка.
Через пару минут раздался звонок в дверь. Ирка подскочила, как ошпаренная и засияла:
- Ну, наконец-то!
Андрей вошел в комнату, и на лице его отразилась счастливая улыбка.
- Я успел? Даша, я пришел проводить Вас... тебя... если можно... если позволите... если не трудно,- заволновался он.
- Андрюша, ну конечно, - ответила Ирка за Дашу и с силой потянула ее за руку.


На улице был ливень.
- Ну это же надо, именно  сегодня! Дашка, смотри, повезешь его в свой Израиль - пропела довольная Ирка.

У аэропорта они остановились. Андрей с Гербертом стали выгружать чемоданы.
- Сумку, сумку не забудьте, там подарки, - суетилась Ирка.
Когда они уже подошли к стойке регистрации, Дашка посмотрела еще раз в окно, взглянув на  усиливающийся ливень, и, с сожалением, вздохнула.
- Сумку!!!- закричала Ирка. - Все-таки забыли сумку.
- И правда, это  я забыл… Сейчас, Дашенька, минутку. И Андрей  направился к выходу.
Его долго не было. Даша уже стала волноваться. Объявили посадку. И тут она увидела его. Он стоял весь мокрый от дождя снаружи здания и никак не мог войти. Толпа японских туристов загородила проход. Холодные капли стекали по его лицу, но казалось, что он не замечал этого. Он смотрел на Дашку во все глаза, улыбался сияющей улыбкой и только пожимал плечами. Через пару минут он, смешной и мокрый, оказался около нее. В одной руке он держал сумку, а другая...

- Что же ты без зонта, Андрюша? - спросила  Дашка
- Да, я... Я потерял его где-то. Зато нашел вот это. И он вынул из под плаща букетик  голубых незабудок.
- Спасибо, - мягко улыбнулась Даша. «Ты должна!» - настойчиво пробормотал внутренний голос. Дашка собралась силами и приоткрыла рот...
- Ничего не говорите, Даша, - он посмотрел на нее своим мальчишеским озорным взглядом, в секунду ставшим абсолютно серьезным,  и - добавил:
- Я все знаю. Я буду ждать. Сколько нужно.
Дашка  с упреком посмотрела на Ирку. Но та сама, кажется, была в шоке. Она переводила взгляд  то на Андрея, то на Дашку расширенными от удивления глазами. Потом она сделала движение руками, словно хотела сказать: «Клянусь! Я - ни-ни! Вот те крест!»
Даша, еще раз, с интересом, посмотрела на  Андрея. Всего пять минут назад, он, как влюблённый подросток, смешной и мокрый  от дождя, трогательно вытащил из под своего плаща букетик цветов. Но сейчас перед ней стоял совсем другой человек. Нет, не другой... У него были всё те же мальчишеские глаза и улыбка, но  его взгляд - решительный, уверенный и сильный, взгляд мужчины, от которого по ее коже пробежали мурашки, как в первый день - привёл её в смятение.

Дашка направилась к стойке паспортного контроля. До него было не больше десяти шагов. Она остановилась. Вспышкой фотокамеры в ее голове пронеслись  картины:
Егор, его первый поцелуй, роза спрятанная за его спиной, она на его руках, ночной пляж, они вдвоем, бродящие по холодным волнам... Она отчетливо услышала голос:
«Мы еще все успеем… Ты - единственная… Обожаю тебя… Только вернись…», потом были еще голоса двух женщин в телефонной трубке, ледяной смех одной из них, фотография его сына у кровати, его жена с большим животом, шапочка-брелок в его машине, подаренная заботливой рукой, строки стихов, свет ламп в операционной, шум самолетных моторов... Еще были подушки в цветных наволочках и мокрый учитель истории. Потом она услышала песенку на немецком, напеваемую голосом маленькой девочки, увидела ее улыбку, Андрея, под  большими каплями дождя, спрятанный  под плащом букет незабудок, его взгляд, прохладный ветер в Люцерне, птичку на диковинном пироге Герберта, женевский фонтан, цветочные часы...

«Часы?» - прошептали ее губы беззвучно. Она остановилась и - повернулась.

Перед входом стояла зареванная Ирка, Герберт обнимающий ее и - Андрей. Он был бледен, но казался абсолютно спокойным. Его взор был устремлен в одну точку - в окно, куда-то вдаль, в его мысли и воспоминания.

Дашка вздохнула глубоко, потом секунду послушала, словно ожидая совета кого-то, приподняла руку вверх и  решительно опустила ее со словами:
- К черту!
Она подбежала и расцеловала зареванную Ирку, пожала руку Герберту, потом подошла к Андрею. Он замер. А Дашка улыбнулась какой-то новой, совсем незнакомой никому озорной, сверкающей  улыбкой, обняла его нежно, притянула его голову к своим губам и прошептала в ухо только два слова: «Я вернусь».
- Даша! Даша, Вы...ты...я...
«Умница!» - воскликнул внутренний голос, когда Дашка подходила к паспортному контролю - «А как же…»

«Молчи, нытик, и вообще катись ты... -  в отпуск!» - рассмеялась в ответ Дашка.