НА ГРАНИ ГОДА ОГНЕННОГО ТИГРА
ода
Корми меня, несущаяся карма!
Карманные воры за кружкой кайфа
Не лишены предвественного шарма.
И беги тараканьи в чашках шкафа,
И дети либеральных торгашей,
На место как бы выгнанных взашей,
Торчат на панке шалыми глазами,
Но точками проколотых ушей
Предчуют мощно грянущий гекзаметр
Тех волн, что издаваемы не нами -
Японский бог лишь ведает цунами.
Когда грядешь в тяжелольвиной шкуре,
Бряцая в солнце всякою шерстинкой,
На ней среда, коричневей глазури,
Не наследит ни мыслью, ни инстинктом -
Как в детстве «таня-ваня-знак сложенья»,
Сыграв на восприятии контраста,
В кабине шевелят воображенье
Наскальные рисунки педераста,
И разговоры безвоздушны, ибо
В лоб по виски врезается фреза,
И тряпка на двери висит, как рыба,
Которой годы выпили глаза.
И мы в годах, и раковина в рвоте,
И клики негров в комнате напротив…
Год буйвола в тяжеловесных родах-
Тогда на снос. Покуда - на сносях.
Вас держит пиво. Мы - уже на водах,
Но взгляды зависают в воздусях.
За шторами Мороз сожрал Озона,
Пьянь закусить заходит налегке…
Особенно казарменно-казенна
Плафонов гроздь на блочном потолке -
Все мамонтовой кости ближе берег.
Движенье есть! В окурках шебурша,
Идет аккумуляция истерик,
Слегка помешивается душа...
Вино больно дрожжами. Я - вином.
Будь хоть Ньютон - похерил бы бином
За херес погребов моих. Однако
Здесь далеко до сэра Исаака…
И посему до двух часов на третье,
Грустны, как минеральная вода,
На нас - со дна последнего столетья -
Стекают девяностые года.