Разглядев себя детально в упор,
зачесав свой непокорный вихор,
ты идёшь и ловишь таксомотор –
у тебя выход в свет.
И летишь туда, где гомон и блеск,
где почти всегда табличка «нет мест»,
где сбивается, волнуясь, оркестр,
и на всё есть ответ.
Ибо как входит Вечер?
Сквозь дрожащие свечи.
Он так горяч и беспечен,
что готов на пари.
Не богат и не знатен,
но в страсти – невероятен.
И, как чёрт, элегантен
в чёрной тройке «Марни».
Ах, как весело скользить на носках!
Ах, как сладко слышать свист у виска!
И рука ещё резка и дерзка,
и жить ещё горячо.
Но качает головой старый врач,
затянулась череда неудач,
и усталый одинокий скрипач
опускает смычок.
Ибо как входит Утро?
Оно входит под утро,
мелкозвёздную пудру
отирая со щёк.
Мимо неги и лени
босиком по ступеням,
и белеют колени
под лиловым плащом.
Ну, так что с того? – ты мне возразишь. –
Оглянись – ты видишь? – капает с крыш.
А не махнуть ли нам, к примеру, в Париж?
Там так чудесно весной.
А пока пойдём тихонько домой.
Посмотри, какой рассвет голубой,
и любуется чудак постовой
одинокой звездой!
Ах, как прощается Вечер!
Он обнимает за плечи,
он ласкает и шепчет,
он сулит чудеса.
Но холодное Утро
равнодушно, но мудро
смоет тени и пудру
и раскроет глаза.
Ах, как хочется верить,
что не заперты двери,
что любые потери
нас минуют вовек!
Но дымком папиросным
осень чертит вопросы,
а на милые косы
тихо падает снег...
тихо падает снег...
тихо падает снег...