Рыбы каждый день ходят на рыботу
И рыботая прячут свои мысли в надёжные сейфы
(Иногда, правда, и не прячут, хотя это положено по регламенту).
А ыщё
Рыбы роют траншеи,
Рыбам рыть траншеи не запрещено…
А кто запрещал?
Может быть, мы?
Мы, может быть?
Мы, быть может?
Может и кожа
Белая оттого, что
Мы – рыбы,
А рыбы – не/мы (хотя это уже избито)
А, может,
Мы просто добыча небесных кошек,
Которые своими пушистыми лапками
Залазят (исключительно любопытства ради) в аквариум ноосферы
И
Вылавливают,
Выковыривают,
Вытаскивают
А у нас это прозвали почему-то выбраковкой,
Выживанием
Вытеснением видов (или вЫдов?)
Ыщё рыбы боятся високосного года,
Высоты,
Высовываться из воды
И, пожалуй, темноты,
Хотя зрение у них, прямо скажем, неважное.
(Дадаизм, оказывается, – это ынтересная методика стихосложения:
Здесь можно сказать всё,
А можно и ничего не сказать:
Главное, выбрать, что говорить…)
А ведь когда-то и я выбегал и кричал
(хотя рыбы не умеют ни кричать, ни бегать):
«Ывкуб ан илянеморп агоб!
Ывкуб ан илянеморп агоб!
Ывкуб ан илянеморп агоб!»
Но почему-то никто не верил…
Почему?