В квартире темно, на столе две увядших гвоздики,
А рядом стоит недопитый за утро стакан.
«Я – свой, не стреляй!», только пуля не слышала крика,
Летела вперед, разрывая осенний туман.
Они не дружили, они не спасали друг друга,
И, в общем, не ждали от этого мира чудес.
Но стрелка часов замерла, содрогнулась округа,
И птицы взлетели со стоном до самых небес.
Что ж, в общем, война – это тоже такая работа,
И всё это было, не в страшном пугающем сне.
Он помнил – к парнишке тогда подбежал сразу кто-то,
А после? Ничто. Жизнь закончилась в том октябре.
«А что, может быть, это выход, не так уж все плохо?
Из ада земного, наверное, сразу же в рай...»
Но помнил солдат до последнего самого вздоха
Отчаянный крик: «...не стреляй, ...не стреляй, ...не стре...ляй…»