Проходит лето вереницей писем,
пролёты дней звенящи и узки,
и загодя, сквозь сень июльских листьев,
прохладой осень дышит на виски.
Вновь под лампадой лампы мыслям тесно,
вновь обжигают крылья мотыльки,
опять не сплю, колышет занавеску
упругость ночи, веющей с реки.
Кому пишу молитв четверостишья?
Кому нужны звенящие слова
и бисерно исписанные листья,
что тихо опадают со стола?
Чернила сохнут, к острию сбегая,
из толщи ночи вспучилась заря…
Письмо ушло, меж пальцев оставляя
задумчивый постскриптум сентября.