Надюшка проснулась от привычного крика пастуха Марко, он еще был где-то в начале улицы и его «А-а-аа-а» разбавленное мерным пощелкиванием длинного кнута доносилось приглушенно. Ей еще хотелось поспать, но…любопытство…взяло верх – Надюшка быстро выскользнула из-под лоскутного одеяла, путаясь, набросила ситцевое платьишко с оборками, сполоснула лицо и руки под струйкой рукомойника, с усердием вставая на цыпочки, глотнула парного молока из большой кружки и вышла на крыльцо, минуя сенцы, впитавшие в себя запахи трав, грибов, сушеных ягод и яблок…
Бабушка уже выводила Матрешку, их корову, что-то ласково приговаривая ей на ухо и, завидев внучку, протянула ей ломоть хлеба. Надюшка взяла хлеб, густо посыпанный солью, и протянула его Матрешке, которая тут же склонила рогатую голову и слизнула его теплым языком с ручонки Надюшки, пофыркивая от удовольствия – этот ежедневный ритуал, впрочем, доставлял не меньшее удовольствие и Надюшке и бабушке.
Отперев воротца, они вместе вывели Матрешку на окутанную туманом улицу и стали дожидаться пастуха, чье безразлично-заунывное «А-а-аа-а» уже приближалось к дому, а длинный кнут казался плывущим сам по себе…
После торжественных проводов с многочисленными наказами бабушки пастуху, относительно Матрешки (или ежели быть точной – Матрены), Надюшка, пользуясь тем, что бабушку отвлекла разговором соседка Батуриха, скользнула в калитку сада…
Немного постояла, с завистью глядя на лестницу, ведущую на чердак дома, который ее манил своими тайными темными углами, шорохами и находками, состоящими из важного кривого латунного самовара, нескольких чугунных утюгов, корзин без дна, различной ветоши – вещей почти сказочных и притягательных…
Но после недавнего падения с чердачной лестницы, наложенных скобок на разбитую головку Надюшки и…даже страшных уколов!...нет, пожалуй, надо подождать…
Надюшка, вздохнув, побежала по тропинке сада, мимо баньки, к заросшему ряской и кувшинками пруду, где с вечера голосили лягушки, днем гонялись друг за другом жуки-плавунцы, летали стрекозы и бабочки, грациозно проплывали ужи…
Сейчас было тихо, солнце только посылало свои первые лучи в белесый плотный туман.
За прудом находился луг, куда и держала свой путь Надюшка, ноги и платье которой были мокры от туманной росы…
Надюшка с разбегу погрузилась в травяные заросли, промокая все больше и больше, но даже холодные пахучие росинки не могли заставить ее повернуть обратно…Так она и бежала по лугу, пока не запнулась за кочку и мягко упала навзничь, глядя в проснувшееся небо, подставляя ему свое улыбающееся личико, исцарапанные ручки и ножки…солнце уже почти прогнало туман, и жадно пило росу, чтобы напиться на целый день.
Надюшка лежала на мокрой воздушной подушке из трав, щурила глаза и была необыкновенно счастлива оттого, что и луг, и сад, и пруд со всеми его многочисленными жителями, заколдованный чердак дома, теплый язык Матрешки…и самая красивая и добрая бабушка в мире…были у нее…