Когда время лежит под забором,
Я, в надежде что мир вот-вот рухнет,
Ухожу по полям-косогорам,
Возвращаясь из зала на кухню.
А на кухне, как мудрось Востока,
Одиноко стоит холодильник,
В нём разряд переменного тока
Я почти ощущаю тактильно.
И достав с верхней полки закуску,
Пью кумыс за Ясу Чингисхана,
За татаро-монголов и русских
Из пропахшего водкой стакана.
За в курганы проросшие камни,
Что оплаканы нощно и дённо.
Почему-то за это всегда мне
Пьется искренне-непринуждённо.
И допившись до бронзовых ножен,
Я взираю в окно флегматично,
Понимая, что я — безнадёжен.
Моё пьянство в стране атипично.
Моя совесть, как тонны тротила,
Спит в потёмках забытого склада.
Мне бы только здоровья хватило,
Чтоб пропить от неё детонатор.