я мог держать тебя в пальцах, пока не вылезет лёд
пока не выступят кости, нелепые, словно кровь
укрыть своим голосом, крылья плеснуть в излёт,
уплыть самому, хлестнуть по стогам снов...
возможно, всё было преждевременно предрешено:
ты запираешь изнутри двери в пылающий дом,
я отплясываю на кладбище, а колдовское пшено
произрастёт наугад в своём междурёберье острым смешным злом
в сущности, на полпути из желтого кирпича
удаляются не только мечты, ты, либо же за околицей тын –
удивляются дали: смерть, как любовь, горяча,
крепчает, чадит, печатает, не было ни гроша – вдруг алтын
оборачивается в пятак и ложится на вечность век
маленькою трагедией трусливых пономарей,
дергается язык, циферблат, приблатненный бек
лениво щурится из-под папахи: время быть поскорей
но пусть в оранжевой радости согреются вместе мы, ты,
я, да яви явственно трепещущих строк Низами,
пусть в феральской резной ладье ферганских фресок цветы
неизменно благоухают над вязью надписи "снегири"