I. МАРТИРИЯ. ДЕВЯТЬ ПЕСЕН.
II. УРИЯ ХЕТТЕЯНИН. ВОСЕМЬ ТЕОФАНИЙ.
"Мы не можем говорить с деревом или с камнем, но Бог говорит с деревом и камнем, потому что Он сказал всему, что сотворено: явись из небытия в бытие, . и все создание услышало Его голос."
Митр. Антоний Сурожский.
1.
Он идет и зовет с Собой,
Он грядет и зовет к Себе -
как олень на истоки рек,
словно лань на исходы вод,
устремляются вслед за Ним
горы,будто стада овец,
хОлмы,будто стада ягнят,
в хороводах рощи поют,
взялись за руки кедр и певк,
восклицает созвездий хор,
тает снег на вершинах гор,
от веселья облачных струй
засияли радуг мосты,
реки взвились вверх к небесам,
небеса склонились к земле -
Он идет и зовет с Собой,
Он грядет и зовет к Себе.
2.
Голос дочки Иеффая
снова слышен в хороводах,
где свои сплетают гласы
и свои сплетают длани
девы - средь холмов и речек,
юные - в лугах и рощах,
вместе с солнцем и луною,
и созвездьями, и ветром,
и дождем, и облаками,
и рассветной ранней птицей.
"Сотни взяты в плен Саулом -
взял Давид десятки тысяч!
Сын Давидов же - без счета,
столько, сколько звезд на небе,
как число песка морского
в обещаньи Аврааму -
стольких вызволил из плена!"
По траве долин весенней -
в путь! Веселыми ногами,
перейдя от ночи - в утро,
перейдя с земли - на небо,
пойте, дочери Сиона,
песни дщери Иеффая
в хороводах Мариами.
3.
Солнце,
стой над горой,
и умолкни
над долом,
луна.
Прерванный круг,
остановленный ход
звезд,и светил, и небес -
Время пришло
дыхание
всем затаить:
пропасть сшивается
словно иглой
с нитью из пряжи -
тончайшей,
но тверже
чем сталь,и прочнее скалы.
Основания гор
подвигаются вновь -
как тогда,в первые давние дни.
Молча
взирают Архангелы.
Лица крылами закрыв,
Серафимы
слушают
тайну и тишь.
Дольняя - горним,
Вселенная - раю,
причастны теперь.
4.
"Ты - нам брашно и питие,
Ты -нам Кормчий и паруса,
Ты - нам пение и оплот,
Возвращенье к земле живых."
Ты - их брашно и питие,
Ты - роса им и горный ключ,
Ты - их риз нетканая ткань,
Ты - их глаз негаснущий свет,
Ты - им Кормчий и паруса,
Ты - простор им и крепкий кров,
Ты их кости не позабыл,
Ты их души не сокрушил,
Ты - их пение и оплот,
Возвращенье к земле живых,
Ты - их чаянье и печать,
Ты - им брат,и сестра, и мать.
5.
Не за грядою облаков,
не за оградой гор,
не в буре и огне,
не в тихом ветре,
не на дне -
в глубинах вод,
не средь песков
и ледников,
не в блеске солнца в пОлудне,
не в остро-жгучей синеве,
не в лунном мертвенном пути
среди
ненаселеных островов,
где эхо птичьих голосов
ударит в камень скал -
средь нас прошла стезя Твоя,
и здесь легла тропа Твоя,
Твой путь и Твой восход,
и широта, и долгота,
и глубина, и высота...
О, как светла стезя Твоя!
Грозд спелый даст лоза Твоя
от моря до снегов.
6.
Из пшеничной чистой муки,
от измолотых зерен ржи,
от проросших в песке семян
испечется единый хлеб.
Он - тоска перелетных птиц,
Он - трава для оленьих стад,
Он - вода верблюдам в пути,
пища плачущих воронят.
Испечется единый хлеб.
Соберется скитальцев род.
Из пшеничной чистой муки,
от колосьев средь голых скал.
7.
Быстра без коней колесница Его -
стремится сквозь бездну и тьму,
одна лишь печаль, и желанье одно -
отдать поводья Ему.
Рвут молнии тучи,скрежещут льды,
крушась и ломаясь в прах,
и ветры взвевают снега,как дым,
и волны бьют в берега.
В исканьи сходят лавины в дол,
вздыхают горы огнем:
"Ты только скажи,куда Ты ушел,
и мы за Тобою пойдем!"
Плывут созвездья за горизонт,
надеясь Его найти,
а радуги рек, летящих с высот -
мосты для Его пути.
Его зовет звездопада дождь
и ливень в степи весной:
"Ты только скажи, когда Ты придешь,
и мы пойдем за Тобой!"
8.
Только Он
может реки по имени звать,
Только Он
на свободу силён отпускать,
Только голос Его
узнаЮт острова,
Только зову Его
отвечает листва.
От хранилищ снегов
до исходов зари -
всех найдет, всех окликнет Он Сам.
И угрюмый ШевОт с росоносным ТисрИ,
ясный ,Иро и теплый Нисан
хороводом идут - веселей,веселей!
Вместо пепла - венец,
вместо плача -елей...
И стихий, и времен
обновления гимн
"Наконец Ты пришел,
Человеческий Сын!"
9.
Перепрыгивая холмы,
перешагивая моря,
устремляются вслед Ему
над ущельем и над волной,
через камень и через дождь,
через ветер и сквозь огонь,
через вечер и сквозь закат,
через ночь и через рассвет -
устремляются вслед за Ним
дети с ветками пальм и ив,
девы с песнею Мариам.
В хороводах о Нем поют,
в хороводах за Ним идут,
Перепрыгивая холмы,
перешагивая моря -
Как орел над горним гнездом,
словно львенок средь ранних трав,-
Он идет, и зовет с Собой,
Он грядет, и зовет к Себе.
V-XII/ 2005
_______---------
ШевОт -февраль, ТисрИ -сентябрь
Иро - май, Нисан - апрель
+++
II. УРИЯ ХЕТТЕЯНИН. ВОСЕМЬ ТЕОФАНИЙ.
Теофания первая.
Песнь Урии.
"Мы больше не живы, мы - те, кто спустились в шеол.
Удел наш - забыть, что мы видели ночи и дни.
О, если б Ты только расторг небеса - и сошел!
О, если б коснулся Ты гор - и расселись они!
Мой конь без наездника скачет по хеттской стране,
и если Давид меня предал - то кто не предаст?
И если прощен его грех, кто вспомянет о мне?
Кто снова зажжет свет небес в глубине моих глаз?
Здесь змей - Илуянка, с холодной, как смерть, чешуей.
Мне с ним не сразиться - меча не удержит рука.
Подняться я смог бы и биться - будь только со мной
Твоей колесницы с ковчегом два страшных быка.
Так! Лучше собаке живой, чем убитому льву.
Не петь Тебя мертвым, не славить сходящим во ад
и в этих краях не явиться Лицу Твоему...
Ты - Бог неприступный, Ты - праведен, дивен и свят".
Теофания вторая.
Песнь Давида.
День тот – больше тысяч,
песнь –
выше трона.
Пред рабынями рабов –
до хитона!
Арфы радугой струна
Ноя, Ноя.
Хоровод веди – по два
и по трое.
Бог Израилев, явись
скоро, скоро!
Се – супруг твой,
не стыдись,
о Мелхола!..
Шаг быков, как ход светил –
скор и ровен.
Кто тебя во гробе скрыл,
Хеттский воин?
…Где Ковчег? И – тьма, и – лед,
и – ни шага…
Стон предсмертный разберет
Ависага.
- Где твои умершие?
- Не воскресли…
Оскудели, кончились
песни, песни.
Теофания третья.
Родословие по Матфею.
Слышишь – стихии стонут
с высей и до глубин?
Здесь осаждает город
яростный сын Навин.
Алая вервь Раавы
брошена сквозь проем,
колос дщери Моава
цел под смертным серпом,
юной лозой Вооза,
ростком в пустынных краях
отрутся Рахили слезы,
уймется Иаковль страх.
Нет, не сыны Энкиду
рвут горизонта круг –
Урии и Давиду
светлый родился Внук.
Теофания четвертая.
Девяносто и девять.
И омоется кровью Давидов иссоп…
Девяносто и девять взирают с высот.
Страшный лик
над потоком склонили быки,
взрыть способные горы
ударом ноги.
Омрачается свет в херувимских очах,
от тоски ослабели суставы в плечах
и колени с хребтами
качнулись на миг –
перед тем,
как трубящий, неистовый крик,
рев, рычанье и вой,
истребляя людей,
ход светил прекратят,
их свергая с путей,
как иссушат моря
лишь ударом крыла
те создания, что с головами орла.
Раскроят они перьями-бритвами твердь,
перед тем, как придет их черед – умереть…
Девяносто и девять взирают с высот –
всякий кедр упадет, как поверженный сноп!
…Колесницу сдержал Обуздателя жест –
девяносто и девять не стронулись с мест.
Теофания пятая.
Исход.
Ветром бурным ворота срывать-
так только Он приходит, спасая,
горы круша
и кедры ломая -
вниз -
к уже не могущим звать,
тем, кто вдали -
позабыт или брошен,
тем, кто вблизи -
и смертельно устал...
Вниз! -
где неслыханно Имя Божие.
В ризе
дивней горного льна,
Он -
сошедший в забвения бездну
и испытавший ее до дна -
древом Креста - не жезлом железным -
Тот же - все Тот же -
едина черта,
йота едина,
Очи - к очам -
Вынесет,
вызволит -
Драхма, -
Овча,-
Чадо, -
Видишь? -
Ладоней Его
начертанье...
Теофания шестая.
Исход.
И ныне – вовек! –
небывало-иное –
слова, расколовшие горы надвое –
- Идем!
Дождем
обновится пустыня сухая,
и мертвая кожа,
и память глухая –
- Идем!
Зрачок – ко зрачку,
и дыханье – к дыханью,
за руку – рука разорвет расставанье –
- Восстань! Отсюда идем!
Теофания седьмая.
Видишь?
Крылья голубки
прорвали навек
окоём.
Слышишь?
Имя Его
призывают вдвоём
и втроём.
Он пролился
росой на траву,
на пустыню дождём,
Он свободен –
Он стал посреде,
прободенный копьём.
Видишь?
Он одолел,
и восшел,
и воссел со Отцом.
Целование мира –
о Нём.
Теофания восьмая.
Всё то, что желали – сталось
Наоборот,
И ветер не пойман в парус,
А в нем живет.
От полночи до полудня -
Наперекрест –
Закаты стремятся утру
Наперерез,
Сжимать материк не стало
Широт кольцо…
Глядятся галактик стаи
В Его лицо,
А ветер воды тревожит,
Силен и тих.
Друзья на Него похожи,
А Он – на них.
______
12.03.2009