Ломтик дыни в небе синем,
Черный кипарис.
Море шепчет на латыни
Нежное: Парис-с-с!
Древнегреческой Еленой
Выйду из воды, —-
Волны смоют белой пеной
Влажные следы.
Вдруг возникнет из просвета,
Прямо у лица
Тень бессмертного поэта,
Мудрого слепца.
Может, здесь, в тоске великой
Плакал Одиссей,
На брегу Тавриды дикой
Потеряв друзей?
Серебрятся в лунном свете
Веточки олив,
Старый грек развесил сети,
Рыбы наловив.
Он не знал язык Гомера,
Я —- язык степей.
Шум березовый —- химера,
Шторма шум милей.
Мне милее рек равнины —
Бухты и холмы
И всегда неповторимый
Терпкий вкус хурмы,
Солнце и толпы гуденье,
И густой загар,
И акации цветенье,
И ее нектар.
Холм Каткартов, Балаклава,
Инкерманский скит...
Город белый, Город Славы
Над водой парит.
Здесь татарского Ахмата
Правнучка жила,
И стихи, как горсть агатов,
В Питер увезла.
Здесь бродяжил Паустовский,
Время в строчки сжав,
И отсюда век бесовский
Белых провожал.
Листригоны, равелины,
Пушкина стихи —-
Все сплелось во мне въедино,
Как венок стихий.
Здесь —- мой дом! Роднее б не был
Мне другой залив.
Шелестят под крымским небом
Веточки олив.