ХЕНРИК ВЕРГЕЛАНН
ЕВРЕЙКА (часть П)
IV. СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ
- Ханна! Девочка моя! Гитару сюда! Идет мой муж, и, похоже, чело его затуманено облаками. Когда это легкие облака, я могу их согнать одним поцелуем, а после первого аккорда они улетают, словно пылинки. Но теперь чело его мрачно, словно осенний вечер, и взгляд у него тяже¬лый - это значит, что крещеные крепко его обидели и что работа мне предстоит трудная - все равно что оперенную стрелу вырвать из сердца и не разбить его вдребезги. Правда, и они признают, что он человек честный. Этот дом мал перед лицом мира, но его стены скажут то же самое не¬бесным духам, которые прилетают подслушивать у дверей комнат. Ах, я вижу, как подруга моего детства, Шарлотта, что замужем за богатым христианином Леоном, - как угасает она не по дням, а по часам и стала похожа на облетающую розу. Обвенчаться со смертью или с негодяем - все одно. И она, и он без сердца, но уж лучше смерть. А с честным чело¬веком женщине все равно что с небесным ангелом! Будь я богата, и меня бы посватал кто-то из них. Но теперь не стоит об этом. Иосиф взял меня, бесприданницу. Ради цвета моих глаз облачился он в день свадьбы в небесно-голубой на¬ряд, и не разлучиться нам с ним до смертного часа. Выйти за негодяя все равно что выйти за без¬глазого злоro духа. Не выползает ли дьявол из сердца, когда оно раз¬лагается. Лучше мне принять крокодиловое яйцо и высидеть его плод, чем видеть лицо Леона. .
О, когда я кладу голову на грудь моего мужа, слышу я движенье моей жизни, вижу кружение стрелок на циферблате Вечности, а когда кровь стучит особенно сильно, это бьют часы, заве¬денные в Раю.
Шарлотта! О подруга моего детства! Почему ты боишься пройти об руку со своим мужем? Не обрел ли он освежаю¬щую, как роса, женскую красоту - счастье любого мужчины? Когда великолепная упряжка вороных провозит тебя по улице, улыбка про¬ходит по бледному твоему лицу, похожая на слабый звук цитры. О, это бледность стыда! Как будто пепел от багрового пламени. Или от стыда щекам твоим подобало бы зардеться, но ты сгораешь изнутри. Я крас¬нела лишь в первую нашу ночь, а потом еще от радости, когда хвали¬ли моего мужа.
Но - Шарлотта! Смерть бьет крылами и намета¬ет известковую пыль печали на твои щеки Только иногда радостный образ юности проносится перед твоим мысленным взором и прекрасный дух требует твою красоту - возлюбленный твоей юности, который более был тебя достоин, нежели твой супруг.
Смотри! Ведь Леон обожает тебя. Разве нет пре¬красной люстры, диванов и зеркал у тебя в салоне? Может быть, все¬-таки ты дороже для него, чем вся эта обстановка? О, это уже много для такого человека!
Если я умру первая, мой муж обретает доброго гения на все оставшиеся ему дни, притом зримого гения! Я верю, что глаза моего мужа прозревают на небесах, ведь он часто ведет беседы с умершими.
Он обычно ведет эти беседы, когда чем-нибудь огорчен. Когда христиане завидуют, что у него есть этот малый уголок на свете. А всего-то восемь локтей. Арфа в углу, гитара у изголовья, олеандр на полу... Когда-нибудь ему прибавят еще два локтя. Но разве бессмертная душа вся умещается в маленькой коробке черепа? Зре¬ние не больше ли, чем бусинка зрачка? И разве чувство, что можно как бы концами радуги охватить, благословляя, весь мир с его Злом и Добром, - разве может вместиться оно в комочек мышц, именуемый сердцем?
О! Не надо завидовать. Каждый получит свои три локтя. Но в большинстве своем люди относятся к нам по-доброму. Ведь Любви нужно даже меньше, чем Смерти. Посмотрите - мой муж и я обладаем целым миром, который кажется нам заселенным добры¬ми ангелами. Это, конечно, не так... Но когда приходит мой муж, я не вижу того, чего я не хочу видеть. А мне ничего другого не хочется ви¬деть в мире, только его, моего мужа!
V. ДУШЕВНАЯ БОРЬБА И ПОБЕДА
Большая комната, в углу шкаф. Тавифа, вдова-иудеянка, занята рукоделием.
Тавифа
Что там за шум?. Установить причину
Не так уж трудно - это Якоб мой. Разбойники! С окрестной ребятней
Всю оцепили улицу. Мужчину
Изображает из себя... А грех,
Что сирота несчастный - враг для всех.
Он на соседней улочке живет,
Никто ему прохода не дает.
Позвать бы Якоба... Да ведь друзья
Не станут уважать... И муж покойный
Следит .оттуда - чувствую же я!¬
Чтоб сын был молодец, его достойный...
Сын за себя умеет постоять¬
Попробуй попрекни, что он еврей!..
А тот-то бедный - не могу понять,
За что он муки терпит от людей?.
Что ж, Яко6, будь мужчиной... в день рожденья
Сбежал проказничать без разрешенья.
Но голод позовет, придет, разбойник.
Вот я ему пошила башмачки -¬
Вишневый бархат, с золотом шнурки,
¬Увидел бы его отец-покойник!
Ах... Что за крик? Гнев, ярость, исступленье...
Уж это не игра... Но своего-то
Я знаю голос. Нет, не он... Да что-то
На сердце неспокойно... Чу!.. Ступени
Как будто бы скрипят...
. (Бедно одетый юноша врывается в дом, падает перед нею на колени.)
Что вам тут надо?
Юноша
Спаси меня! Ведь я еще мальчишка...
Они топочут по пятам, как стадо...
Поймают если - то тогда мне крышка...
Скорее же, прошу... Они под дверью.
Вы добры, милосердны - я вам верю!
Тавифа
Он верит милосердью моему...
И я предам? Клянусь, не быть тому!
(открывает шкаф.)
Сюда, несчастный. Ну-ка, вот сюда же!
Смотри, там прялка с целым пудом пряжи –
¬Запутайся, закутайся в нее!
Что дальше будет, дело уж мое.
Не бойся, я не выдам.
(Входят двое вооруженных людей - стражей порядка.)
Кто вы?
1-ый страж
Стражи.
Вы прячете преступника, мадам.
¬Мы видели, что он ворвался к вам.
Тавифа
О ком вы говорите?
1-ый страж
Попрошайка,
Что на соседней улице живет...
Он шел - а здешних ребятишек стайка
Его решили подразнить... Так вот,
Пудовый камень он с земли схватил,
Швырнул в толпу - и одного убил.
Тавифа
Злочастный!
1-ый страж
Только мы его найдем -¬
И сразу он предстанет. пред судом.
Его казнят, тут даже спора нет!
¬Заступников не будет у такого.
Он круглый cиротa, чего другого
От парня ждaтть?. Хоть жаль: он юных лет.
Тавифа
. " .
Кто знает;как бы жизнь его сложилась,
Когда б такoгo горя не случилось...
Вот вам ключи - обыскивайте дом.
1-ый страж
Он может усользнуть... Приду потом.
(уходuт.)
Тавифа
Вот горе. Потерял отца и мать,
Пошел голодный по миру с сумой,
Да, тихий, кроткий был... Кто может знать
О силе страсти?. Где же Якоб мой?
Придет... Судьба же этого подростка...
Знать, рода человеческого враг
На c_pдц_:'; .словно на кус_чке воска,
" 1 E_y Г!рове{1 неотвратимыи знак...
И ЯкоБДо сих пор все не идет...
Я вся дрожу... и кровь стучит в ушах...
За что же он меня ввергает в страх?
Да, праздник в доме будет омрачен.
¬За все дела сполна получит он...
Кто знает, что в его душе творится?
Вот эти игры! О Господь, ведь там
Его товарищ смерть нашел...
(стражи возвращаются.)
1-ый страж
Мадам!
Бандит пропал. Сумел куда-то скрыться...
Не нравится мне этот шкаф... А ну...
(ударяет шпагой по дверце шкафа.)
Тавифа
Уймитесь, право! Не большая слава
¬Вступать с одеждой бабьей в бой кровавый.
Вот ключик, я сама вам отомкну.
¬Там платье и тринадцать покрывал...
Тристан когда-то головы срубал
У троллихи тринадцатиголовой,
Но троллихи там нет - даю вам слово!
Иль с прялкой станет воевать ваш меч?
Не лучше ль голову мою рассечь...
1-ый страж
(вкладывая шпагу в ножны)
Пойду, пожалуй. Хоть наверно знаю:
Вдова дала укрыться негодяю!
2- й страж
(в дверях)
Похоже. Но оставь ее пока –
¬Она отдаст нам этого щенка,
Когда ей сообщат, что не чужого
Сгубил он сына, а ее, родного!
(уходят.)
Тавифа
(в отчаянии)
Нет, Якоб! Этого не может быть!
Весь мир был ты! У многих два иль три
В семье ребенка, да еще, смотри,
Вот-вот родятся... Почему убить
Должны тебя? Но разве- наперед
Знать камень мог, в кого он попадет?
Не верю! Это сказано со зла -¬
Я их дразнила... Господи!..
(кричит из окна)
Назад!
Я требую теперь, чтоб был он взят.
(закрывает окно)
Уже сомненья нету никакого: ¬
Убили Якоба, а не другого...
Ушел... Один, кого дала я свету!
Так пусть убийцу призовут к ответу.
Сейчас они вернутся. Я должна
Сама увидеть, как раздавят змея.
Желаньем отмстить душа полна!
(глядит в окно)
Они идут сюда. Так будь сильна,
Тавифа, помни слово Моисея:
«За рану - рана, и за око - око,
Убивший да погибнет!» - пусть жестоко,
Но это заповедано не мной - ¬
И я не спорю. Ты, тигренок злой,
Я выведу тебя на суд толпы
И обагрю в твоей крови стопы!
Юноша
(выходит. падает на колени)
Что хочешь делай. Отдаю назад
Я клятву ту, которой ты клялась.
Ко мне ты милостиво отнеслась.
Коль хочешь тыl, то умереть я рад.
Тавифа
Да, клятву я произнесла,. и душу
Я оскверню тем, что ее нарушу...
Залезь за прялку и сожмись в комок,
Чтоб обнаружить он тебя не мог.
(юноша прячется; стук в дверь.)
Идут... Ну, что теперь мне им сказать?
(входят стражи.)
Мадам, мы слышали, как вы кричали.'
Так тот, кого вы спрятали вначале,
¬Согласны вы теперь его отдать?
Убийцу Якоба!..
Тавифа
Да... Нет... Ступайте.
Я передумала. Не понуждайте
Меня клятвопреступницею стать...
Мне остается горестно рыдать
Всю жизнь, все дни и ночи напролет
О тех, кто в дом сей больше не войдет.
1-ый страж
Но вы нас звали.
Тавифа
Я еще не знала,
Как поступить, - поэтому кричала.
(давт стражу монвту)
Идите с миром. Я умру, быть может.
Тогда велите: пусть меня положат
В один с ним гроб. Я за заслугу эту
Последнюю вам отдаю монету.
Все кружится... Перед очами мгла...
Как будто бы на маках я спала!
Я с мальчиком моим побыть хочу.
Пусть в дом его внесут - я заплачу.
Не лопнут ли мои глаза, когда
Его внесут?. Спешите, господа.
1-ый страж
Мы все исполним.
Тавифа
Помоги, Йегова!
Дай силы сердцу выиграть борьбу!
От влаги не ослепнуть дай свинцовой!
(стражи вносят гроб и уходят.)
тавифа
(склоняется у гроба)
О Господи, на высоте летал
Твой светлый дух иль в подземелье спал?
О, что я говорю?.. Из этих уст
Когда хула исторглась, Боже, пусть
Меня Твой гром на месте поразит...
Но ведь печаль за словом не следит!
(встает.)
Моя надежда, гордость, красота...
Все кончено... Живая эта рана ¬
Она красноречивей, чем уста,
Кричит, что этой крови месть желанна!
Да, месть!
(открывает дверь.)
Эй, страж, иди назад, ты прав:
Я так сказала, чтоб залез он в шкаф.
(Ошеломленная, закрывает дверь.)
Закон не чту... И клятвы не держу...
И тем, и этим все равно грешу.
Нет, слава Богу, стражи не вернулись.
Пусть он идет куда глаза глядят...
Но мстители уже сошлись у врат
Из всех дворов, со всех соседних улиц!'
Юноша
(выходит из шкафа и поднимает с пола упавшую книгу)
Борьба вам не под силу. Я умру.
Тавифа
Что там упало?
Юноша
Библия.
Тавифа
Ты знаешь,
Что должен умереть?
Юноша
Одну игру
Я вспомнил: открываешь и читаешь,
Что прочитаешь - то твоя судьба.
Тавифа
Читай!
Юноша
Да я...
Тавифа
Чего ж не начинаешь?
Юноша
Я не умею.
Тавифа
Плохо... Ну, да что ж! .
Ты нищий, без родителей живешь...
Ну, хоть на память, может, что прочтешь?
Юноша
Чти твоего отца, и матерь чти.
Тавифа
Давай учиться. В мир иной уйти
Не можешь ты в невежестве таком!
Юноша
Зачем мне знать о мрачном месте том,
Куда убийцы попадет душа?
Тавифа
Молчи! Земной, суровый суд верша,
Мы забываем, что Господь подчас
Не по земным законом судит нас.
Кто много претерпел, тому простится...
Дай книгу мне. Здесь каждая страница
И свет, и силу посылает нам:
«Воспомнит Бог смиренность нищих многих,
Не пропадет терпение убогих...»
Я слышу глас. Сюда нисходит он
Из облаков, из области туманной,
Напоминая мне о клятве данной...
«Помилуй мя по милости великой,
По множеству щедрот твоих изгладь
Все беззаkоние мое...» Опять
Веление простить. Позволь, Владыка,
Мне загадать еще в последний раз:
«Не радость мне смерть грешника - пускай
Он обратится и живет!..» Дерзай.
¬Вот книга, сам о жизни загадай!
(юноша открывает Книгу. она читает)
«Страданья ради и изнеможенья
Господь, прости мои все прегрешенья!»
(повторяет)
«Страданья ради и изнеможенья!»
О ГОСПОДИ! Как ясен Твой намек!
¬Да, это он страдал и изнемог!
Ты все ему простил. И я прощаю.
В любви к Твоим заветам воспитаю
Заблудшего... Мне надо поутру
С прошением явиться ко двору.
Король единым росчерком пера
Отменит суд. Потом, придет пора,
Я сыном нареку убийцу сына...
Еще рассудок не вмещает - слаб.
Но только злой, жестоковыйный раб
Не Слушает приказов господина!
VI. ЖЕНЩИНЫ НА КЛАДБИЩЕ
Рассмотри любой язык
И ответь: какое слово
(Сразу, как живой ярлык,
Льнущее к идее новой),
В разговоре, в строчках книг,
Средь стихов, романов, сказок,
Средь имен, глаголов, связок, -
¬Где, как в рощице сосновой,
В воздухе воображенья
Бабочкой неосторожной
Звуков ряд вершит круженье, -
¬Среди многих слов - какое
С той же силой непреложной
Возвещает о покое,
Как одно: «погост», «кладбище»?
Это слово – не жилище
Для добавочных значений -
¬В нем «покой» как чистый гений,
Между тем в самом «покое»
Мысль борьбы живет всегда
И подобие следа
Красного по серой ткани
Чертит, возмутив сознанье.
Слово запечатлевает
Знак на зеркале сознанья ¬-
Так поземка озорная
На снегу зимой играет,
Оставляя начертанье,¬
Смысл подчас преображая.
Можно ль словом «благодать»
Что-нибудь одно назвать?
А «любовь»? За ней всегда
Вырастает вереница
Разных образов и слов:
«Ревность», «ненависть», «вражда» - ¬
Смысл двоится и троится,
Делается бестолков
Или губит все святое,
Как в ненастье проливное
Меркнут платья мотыльков...
А попробуй только звук,
Исказить случайно в слове –
¬Сразу все нахмурят брови
И начнут шептаться вдруг...
Лишь «кладбище» одиноко,
Вычленено из потока.
Тишину,
Отстоявшуюся в нем,
Постигаешь не умом -¬
Сердце у нее в плену.
Меж словами голубь это,
Что в лучах ночного света
Крылья белые расправил,
Как посланье от людей,
Коих сам Господь наставил
Жизнь вести не ради дней ¬
К Вечному их путь направил.
И сказать всего верней:
Если дальше - храм небесный,
Здесь - притвор уютно-тесный.
Праведник и грешник тут
Бренной плоти оболочку
Сбрасывают, как сорочку –
¬Дальше налегке идут...
Ты - а рядом враг заклятый
I
Спит, обидам не внемля,
Догнивает гроб дощатый,
Черная, как смоль, земля
Обволакивает кости,
Крест склонился головой,
Тополя густой листвой
Что-то шепчут на погосте...
Если ненависть кого-то
На земле переживает,
То она не успевает
С мертвым выйти за ворота...
За решетками оград –
¬Слезный взгляд и злобный взгляд.
Вот закрылась крышка гроба –
¬И уже бесстрастны оба...
. Если двое земляков,
Дышащих враждой друг к другу,
С бранью обойдя округу,
Добредут в конце концов
До глухой тропы, что вьется
Меж надгробий и крестов,
Памятников и цветов, -
¬Обязательно проснется
Человеческое в них:
Вмиг друг другу подадут
Руки и вдвоем пойдут
Ближних помянуть своих.
*
Вечер. На холмах красивых
Спят могилы, в дрему впав, -
Острова душистых роз,
Свежих астр неприхотливых…
Легкий ветер, набежав,
Потревожил море трав –
¬И опять все улеглось.
Здесь весной оркестры птах,
Место выбрав потеплей
На проталинах аллей,
Концертируют прилежно,
Позабыв о холодах,
И покой царит безбрежно...
Церкви на погосте нет –
¬Лишь камней округлых груда
Вдалеке видна отсюда:
Мертвых сон терзать не след
Мыслию о власти грозной
Божья храма;
Смертная закрылась яма,
Наказующей десницы
Несть в гробнице,
И душа во мгле морозной
Спит, не ведая терзаний,
Не пугаясь наказаний.
В этом уголке печальном
Память и покой царят,
Всюду тополя шумят,
Ласковой своей прохладой
Скрадывая скорбь живых,
Вечерами птичий хор
Весело тревожит их
Дружественной серенадой...
Чу! Шагов шуршанье вдруг
И чуть слышный разговор
Встретившихся здесь подруг.
Присмотреть идет одна
Место для упокоенья
Дочки... Строго-молчалива,
Сдержанны ее движенья,
Поступь медленная. Веры
Католической она.
Ну, а та, что говорлива
И порой не знает меры, -
В лютеранство крещена.
Констанс
(протестантка)
Розали, постой, взгляни!
Вот он, угол Богом данный.
Девушек двенадцать в белом
Здесь поставят гробик с телом
Нашей ненаглядной Анны,
Вот у тех осин, в тени -¬
Видишь, там огонь горит...
Что, скажи, тебя.тревожит?
Сам Господь нам говорит:
Краше места быть не может!
Мимо пирамиды белой
Будем мы сюда ходить,
Ты найдещь опору в вере,
Время нам велит избыть
Скорбь жестокую потери,
И осины.вечер целый
Кастаньетами листков
Щелкать станут,
Жаворонков и дроздов
Майским утром песни грянут.
Бабочек, стрекоз балеты
Будем созерцать все лето...
А в другом конце кладбища - ¬
Это наша сторона,
протестанских душ жилища...
За весной пройдет весна,
И обеих нас, быть может,
В разных двух концах положат –
¬Всем не миновать судьбы...
Только мраморные лбы
Памятников ночью лунной
За оградою чугунной
Будут призрачно белеться,
Среди тополей виднеться...
Розали
Нет, Констанс, избави Боже!
Там еврейка - это знак...
У меня мороз по коже...
В чистом поле за дорогой…
Так - прости меня - собак
Зарывают... Ни цветка!
То обычай их отцов - ¬
Не носить живых цветов
На могилы... о тоска...
Этих белых камней груда¬
Это же ведь… Синагога...
О, давай уйдем отсюда…
Поскорее, ради Бога!
Но, Констанс! Вон, видишь ты –
¬Я сказала про цветы...
Там лежат евреи тоже,
И над ними розы! Боже!
Там сажать их не могли,
Но они переползли
В эту часть с могил крещеных,
И евреи небрегли
Заповеданным в законах,
Роз не вырвав из земли...
Надо, чтоб они цвели!
Констанс
Да, не спорю, Розали –
¬Место мы еще найдем,
Впрочем, я не суеверна:
Все же кладбище - не дом,
Под землей ничто не скверно,
Если с Джеком что случится,
Стареньким моим котом, -
¬Пусть бы там и синагога...
Розали
О Констанс, во имя Бога –
¬Замолчи...
Констанс
Да что ж такого
я сказала?
Еврейка
(приподнимаегпся, подходит к ним)
Госпожи,
Можно вам сказать два слова?
Констанс
Мы спешим...
Розали
Нет, пусть. Скажи!
Еврейка
Пять минут. Нет, даже три...
Констанс
Торги начались - смотри!
Еврейка
Если солнце слишком жгуче,
Верно, под шатром листвы
Ищите защиту вы.
Если тени или тучи
. Слов обидных надо мной,
Нужен сердцу свет дневной.
Впрочем, суть здесь не в укоре -¬
В чем она - поймете вскоре...
У меня на диадеме
Есть рубин, смарагд, сапфир -¬
Я сравнила бы наш мир
С драгоценностями теми.
Не сапфиру ли сродни
Католичества идея?
В строгой красоте смарагда
Протестанской веры правда.
А рубины - кровь. Они
Схожи с сердцем иудея.
Но цена, цена камней –
Что нам говорит о ней?
Солнце! В жизни два рожденья
У камней. Из недр земных
Темными приносят их.
А дыханье и движенье
Дарит камню свет небесный:
От него огонь прелестный –
¬Благородства знак - в кристаллах
Голубых, зеленых, aлыx...
Ну а человек? На нем
Что же благородства знаки
Ставит? Вера? Предки? Дом?
Нет, как самоцвет во мраке
Человек имеет их: ¬
Форму, цвет, строенье граней;
Это правда дел земных –
¬Как устроен, где добыт...
Но, как от лучей златых,
Так от мощных слов святых –
¬Заповедей, откровений - ¬
Нам дано воспламениться,
То есть совершить дела.
И не может быть двух мнений:
Кто не делал ближним зла,
Чьи поступки совершенней,
Помыслы добрей и краше –
¬Выше будет тот цениться.
Если же вы таковы,
То причислены и вы
К нераздельной и незримой,
Богом на земле хранимой
И единственной общине.
И, столкнувшись на тропе,
Эти Божьи прихожане,
В клобуке или в кафтане,
Ранее и впредь и ныне
С полуслова
Различат в людской толпе –
¬И без слов - один другого.
«Мир, терпимость» - их пароль.
Розали
Чтоб не причинять eй боль,
Здесь похороню я Анну.
Констанс
О, цветы мудрее нас,
Что переползли поляну
И с могилы на могилу
С' доброй вестью притекли,
Для того, чтоб мы могли,
Почерпнув примера силу,
Стать терпимыми на деле
И понять, что в сем пределе
Нет и не должно быть места
Для раздора и протеста.
Слово же само – погост -¬
Не произошло ль от «гость»?
.Еврейка
Это правда. И цветы
«Да» вам говорят в ответ.
Но за этою оградой
Мира нет. Огонь и меч
Алчут все пожрать и сжечь.
Потому нам помнить надо:
Все мы будем прах и кости;
На земле, среди планет,
Мы не более, чем гости.
Пусть иной себя умножит
В миллиардах сыновей,
Все равно главу он сложит,
Как летучий лист в пыли.
Гибнут листья всех ветвей,
Дети всех племен земли.
Жизнь людей - христианина,
Иудея - все равно –
¬Это только отпуск краткий
(В мир, где человек творит,
Где алмаз ума горит)
Из глубин, куда дано
Всем стремиться без оглядки...
Не от дома ль - «домовина»?
Так не будем забывать:
Никому не миновать
Неизбежного возврата
В область вечного покоя.
Все земное - тонкий слой:
Ты вкушаешь благодать,
Планы завтрашние строя,
Смерть же властна разорвать
Почву под твоей стопой -
И тебе недолго ждать.
Пусть блаженствует душа,
Пусть в лучах светил небесных
Торжествует бренный прах,
Но, как в наших сутках тесных
Ночь грядет, сменить спеша
Светлые часы, - в цепях
Круга здесь замкнулся всякий...
Как же мы любить должны
Всех, кем здесь окружены,
Видя эти скорби знаки!
Холмик, крест - ¬
Сколько в мире этих мест.
Скрещены
Тысяч судеб здесь дороги,
Но их цель одна в итоге!
VII. МАЛЬЧИК У ГОЛУБЫХ ВОРОТ
1. ПОЕЗДКА В ДЬЮРГОРД
Отец
А ну-ка, крошка Ханна,
Скажи мне, ангел мой,
Что по дороге в Дьюргорд
Мы видели с тобой?
Ханна
Норвежский мальчик плакал
У голубых ворот –
¬Он маковой росинки
Не брал неделю в рот:
Я с пикника сбежала,
Забрав кулек с едой –
¬Он съел, и был доволен,
И говорил со мной.
Он сложные задачи
Решает без труда
И пишет без ошибок –
¬Но в их семье нужда...
Отец
А статуи героев
у входа во дворец?
А греческие вазы –
Сокровищ всех венец?
Ханна
Ты не сердись на Ханну,
Но я слепа была,
Как будто средь тумана
Я ехала и шла.
Я только рассмотрела
Сквозь мутное стекло,
Как мальчик спать ложился
В огромное дупло.
С тех пор перед глазами
Стоял все время он,
А ночью мне приснился
Такой хороший сон!
Он подошел с тетрадкой -
¬А за ухом перо,
А ты глядишь довольный
И все твердишь: «Добро!»
Отец
А, думаешь ты, сразу
Отец твой преуспел?
Нет, Ханна! Поношенья
Я двадцать лет терпел!
Одни лишь поношенья –
¬Не ведал я похвал!
В час кораблекрушенья
Я с корабля бежал.
Я был и попрошайкой,
И узником темниц,
Весь край наш исходил я
До северных границ.
Но все теперь готов я
Забвению предать...
Ты добротой своею
Напомнила мне мать.
Когда б ты мне сказала,
Ему б я денег дал:
Нельзя, чтоб семилетний
Парнишка голодал.
До старости не сможет
Он этих дней забыть...
Я твоему желанью
Согласен уступить.
Пускай наш добрый Йоран
Каурых запряжет
И паренька отыщет
У Голубых ворот!
2. ОТЪЕЗД
Отец
Да, повезло мне с этим мальчуганом!
Совсем дитя - а взялся за дела
Ничуть не хуже, чем покойный Йоран.
Вот только бы не надорвался он ¬
Ни дня ведь отдыха, а он так молод...
Ты на меня из-за него сердита,
Не правда ли? Однако и сама ты
Не выглядишь здоровой. Здешний воздух
Не для таких, как вы. Увез бы я .
Обоих вас в деревню - долго спать,
На всем готовом, никаких бумаг...
Но, впрочем, есть еще одно лекарство
¬Я верю, Хагбард от него воспрянет!
Ханна
(встрепенувшись)
Какое, папа?
(удрученно)
Все это не то...
Отец
А я уверен, что оно поможет!
Часть фирмы я передаю ему –
¬И с завтрашнего дня мы компаньоны.
Два месяца уже я собираюсь
Затеять этот разговор, да вот,
Моя неповоротливость... Нельзя
Откладывать! Когда он возвратится,
Я с ним поговорю наедине,
И к ужину он явится веселый...
Сосед скучает... Поболтай с Марией,
А я с ним посижу за домино.
(уходит.)
Ханна
Ах, папа, как ты мало понимаешь...
От золотой пилюли раны сердца
Проходят разве? Это как лишайник:
Чуть трещинка, он пустит корешок
И разрастется во мгновенье ока...
О, если б ничего я не имела¬
Лишь дружеское слово на губах,
Мешочек с угощеньями да грош –
¬Как в тот прекрасный день, когда впервые
Мы встретили друг друга на земле!
. Еще меня тогда не донимала
Та безнадежная изнанка жизни,
Мысль о которой губит юность!
А если б мы не встретились тогда?
Его бы не было уже на свете -¬
Не вынес бы он нищеты такой!
И разве чудо то, что было дальше?
Летели дни, мы распрощались с детством,
Увидели друг друга в новом свете,
Признания слетели сами с губ...
Но трещина меж нами пролегла:
Обычай, вера и закон страны.
Нам не достало сил, чтобы смолчать.
Так надо расплатиться за оплошность:
Мы разлучимся навсегда, до гроба!
Отец
(возвращается. обнимает Ханну)
Благодарю тебя. Я понимаю,
Какую жертву ты приносишь мне:
Единственное счастье, сердце...
Ханна
Папа,
Как ты узнал?
Отец
Он тоже ведь герой...
Я все сказал, он выслушал безмолвно
И отказался стать мне компаньоном.
Прошли минуты - вижу, он одет
I .
и сообщает о своем отъезде.
Сейчас он говорит «прощай» всему,
…С чем породнился: вытер пыль с конторки,
Завел часы, полил цветы в саду,
Хотя зачем? Ведь дождь идет вовсю…
А знаешь что? Он любит глубоко,
Но вот чего ему недостает –¬
Порыва сильного, безумной страсти!..
Бегите оба! По американским
Законам станьте мужем и женой!
Ханна
И ты мне это говоришь?
Отец
О, нет!
Я умер бы тогда... Я много вынес
На свете горя, ствол уже надломлен,
И новой тяжести он не снесет.
Ханна
Пожалуйста, не откажи мне в просьбе!
Отец
Да, говори...
Ханна
Пообещай, клянись,
Что ты не будешь гнать меня из дома!
Отец
Гм... Вряд ли это от меня 'зависит.
Все в Божиих руках... Он уезжает –
¬Но Хагбард не один на белом свете...
Мы не хозяева грядущих дней.
И, может быть, тебя приободрит
Известье, что вступает он на борт
Не оборванцем. Он имеет средства,
А при его уме он сможет все.
Ханна
Тогда не откажи мне в новой просьбе.
Мне показалось, что из наших уст
Уж вырвалось последнее «прости»...
Но Я должна его еще увидеть,
На части рвется сердце... Ноги сами
Летят к нему... Я побегу, отец!
Отец
Спеши, дитя, пока еще он в доме.
Простись... Теперь уже в последний раз.
Плачь... Не удерживай желанных слез.
Вот он стоит недвижный у порога,
Свинцом как будто налились стопы,
Нет силы у него переступить...
И мы с тобой о нем поплачем оба –
¬Ведь нам не встретиться уже до гроба.
З. ВРЕМЯ СПУСТЯ
Ханна и ее компаньонка Мария стоят перед окном
Мария
Ты посмотри, какой корабль
У пристани стоит!
Там лебедь на носу; а флаг
Весь звездами расшит.
Вот развернулся... Боже мой.
В своем ли я уме?
Я имя «Ханна» там прочла
На голубой корме!
Ханна
Не стану я смотреть. Печаль
В душе не шевели.
Покойный мой отец любил
Большие корабли.
Мне маленькой он их порой
Показывал в окне,
Всех парусов названья знал - ¬
Но скучно было мне.
И Йоран тоже их любил,
Особенно же - он...
Ты только не произноси,
Пожалуйста, имен!
Бывало, он доволен был,
Победу одержав:
Мы спорили о кораблях,
Каких они держав.
Мария
Вон, капитан на берегу!
Как странно он одет ¬
В сомбреро или канотье...
Он не норвежец, нет...
Сюда спешит... Уж у ворот...
По лестнице шаги...
Стучит...
Ханна
Скажи, пусть он войдет.
О Боже, помоги!
Хагбард
(входит, приближается к Ханне)
Моя - пред Богом и людьми!
Ханна
Нарушил клятву ты!
Хагбард
В стране, где я теперь живу,
Сбываются мечты!
Узнав, что.умер твой отец,.
Я горько тосковал.
Но траур свой ты можешь снять - ¬
Ведь год уж миновал.
Там - шхуна «Ханна». Держит путь
В счастливый край она,
Где может быть любовь двух вер
Законом скреплена.
А в мире ангелов, куда
Войти придется нам, ¬
Не может быть там разных вер - ¬
Все Бога узрят там.
(С норвежского)