Огромный камень заткнул живительный родник...
ВСЕ ЭТО ВИДЕЛИ.
Но у одних не было сил его сдвинуть по молодости, другие уже ослабели от старости.
Третьи же старались поприкрыть валун травой и ветками, чтобы не мозолил глаза; они приспособились жить почти без воды ("...после троекратной перегонки через самогонный аппарат моча лишается специфического запаха и привкуса и становится пригодной для употребления...").
Были и такие, кто стал зарабатывать, продавая воду. Чистейшую и прозрачнейшую, в хрустальных бутылках, доставленную скороходами из соседнего королевства, - втридорога богачам из придворной стаи и немного затхлую и мутноватую, но вполне даже без осадка, несмотря на то, что ее брали из соседнего болота, - по вполне умеренной плате простолюдинам.
И тут явился мужик. Явно с похмелья, в горле - сухооооооооо!!!!! Слышит, журчит, где-то рядом. Он возьми, сдуру, и ковырни оглоблей глыбину. Не без матерка, конечна-а! А она, глыбина то есть, и покатись! А вслед за нею - вода, Вода, ВОДА! ДА!!!
Правда, смыло потоком пару деревень, огороды позатопило. Дотошные статистики сразу стали писать государю свои калькуляции, сколько народу с них кормилось, приплюсовали подавленных, посчитали разоренные ульи и недоопыленные сады ("Ежели эти бы яблоки были проданы по ценам прошлогодней ярмарки, то собранных средств хватило бы на пропитание 0,8 сельской учительницы...").
Мужик-то, утолив жажду, сначала покочевряжился, типа: вот как я загогулиной орудую, не чета вам! А потом почувствовал, как его со всех сторон тычут ослабевшими кулаками: погляди, ирод, чего натворил-то! Отбиваться он не стал (совестно вроде), но покраснел и пробубнил: "Ну... того... пойду я..." Второпях собрался - и ушел.
А после себя подпаска оставил. С виду малОго да неказистого. Но в книжку, а может и не в одну, заглядывавшего. Сказал напоследок: "Береги родник, законник! Ты ведь молод да и на кулачках мастак, сил должно хватить, ежели что, новый камень откатить".
Белобрысый хлопец, сверкая оловянными глазками, разбушевавшийся народ поуспокоил, напоил водицей своих речей про соблюдение писаных и неписаных традиций землицы русской и богатырства российского. И принял меры к недопущению возврата каменьев на родимые наши родники: воздвигли над ними часовни и храмы, огородили их металлоискателями. Для сохранности святой водицы поставили краны и водомеры, запретили шастать туда-сюда разным несогласным бабам с пустыми ведрами (милостив был батюшка: гоняли их прутьями, а не на кол сажали).
К тем же, кто успел обзавестись насосами разными на манер зарубежной моды, приставили людей государевых для учету и удержу: как бы диабета у народа от чрезмерного водопития не случилось.
Лепота! Полное, так сказать, государственное народовластие и народо- же любие.
И лишь когда из глубины исконных лесов донеслось сызмальства знакомое рыкание, у некоторых особо чувствительных сразу в горле пересохло, вспомнилась оттепель, половодье нечаянное... Только вот вешние воды в народе не особо любили, предпочитая без конца сажать дерево в центре Кабула (саксаул воды много не требует).
Притом, подумать ежели, разве у кого рука на нынешние храмы подымется?! Ради глотка свободно бегущей воды?
Осталось переливать воду в подполье, в паутине... Разумеется, отчаянные смельчаки и нонече могут на глазах онемевшего гостя хлобыстнуть стакан-другой собранной во время лихого дождя или настоянной на заморских специях водицы. Но только во время кухОнного разговора, а за порог - ни-ни! Ведь лекарь наготове: макнет в сортир - сразу отрезвеешь.
Дураков медведя пугать у нас теперь не найдется. У нас теперь другие дураки. Наши. Идущие вместе. Не то Сусанину помогают, не то его путают. После Хеллоуина чего только не бывает!
24.04.2007-30.09.2009
Ил.: http://gazeta.aif.ru/data/mags/longliver/90/pics/05_01_00.jpg