Рыба-Луна мечет чёрную икру.
Всасывает жабрами стоячие воды Осени.
Незаживающая, трофическая язва неба-
сукровицей сочится.
Каплет в унисон пульсу,
шелушится чешуйками откровений.
Устрицы комнат - хищные створки захлопнули.
Защемили мой язычок – язычок моллюска,
что скрежещет - песчинками времени,
жемчугами посвящений молит.
Кальмары полночи отдали все чернила,
археоптериксы - все иглистые перья,
но не дописана предсмертная записка.
Украшу бантом висельным-
свой душный длинноворсный мех.
Ещё одной, но грузной,
непрозрачной каплей хрусталя
дополню абрис люстры.
Взмывает метроном петли – качели шейные.
В плен невесомости попавший пассажир -
не чувствует паркета под пятой -
привычно Ахилесовой.
В тамбуре вечности пол заплёван звёздами.
Поезд Верёвки в один конец.