Песнь седьмая
Что вспомнилось нам и что дорого было?
Что сердце под солнцем, стеная, любило?
Какие утраты милы нашим снам?
Такие, что днесь повстречаются вам!
Нас лодочник манит смертельным мгновеньем.
Сошел на песок, приглашая с сомненьем:
- А вы принесли мне оплату за дерзость?
Отдайте колчаны. Они вам не впрок.
На той стороне Безвозвратный порог.
Отдайте еще земляничный пирог…
- Ну, что же, Харон, мы согласны, поплыли.
Была, ни была! Прибавляй к нашей были
Смертельные строки, чтоб сказка жила
И волнами Стикса нас к счастью вела.
Вот, весла плеснули
По влаге столетий
И брызги блеснули
Безвременьем этим…
На той стороне, у пещерного входа
Харон усмехнулся:
- На смерть нынче мода!..
Но если вернетесь, свезу вас назад
Уже без пшеничных и прочих наград.
И помня заветы седых мудрецов,
Мы в бездну шагнули на страх подлецов.
Ступени без звука от наших сандалий
Вели в никуда, где мы с Данте бывали.
Но шорох от наших живых еще тел
По стенам и камням за нами летел.
- Так, где же ты тетка, Чужая Судьба,
Что в плен забрала, не внимая мольбам?
Мне рая и горя чужого не надо.
Мне только моё – и душа, и награда.
- Ты знаешь, Алексий, Судьбина твоя,
Не вьет себе гнезд из грехов и жнивья.
Она никогда не уснет на постели,
Ее не разбудят пастушьи свирели.
Она и в Аду, и в Раю, и на Свете…
Она вездесуща. Пред ней мы ответим.
Но слуги ее – это Лики Судьбы –
Нас встретят и здесь без пустой ворожбы.
Какие сплели судьбоносные сети
Вражда и грумленье в спесивом дуэте?
Вот первые Лики пред нами встают.
Они здесь по праву имеют приют.